Сбежавший из вермахта. Михаил Кубеев
исчезло, на лицах появились улыбки. Они бодро двигались по мерзлой, развороченной гусеницами танков и тягачей деревенской улице к штабу полка, который, как им сказали, располагался в подвале полуразрушенного двухэтажного административного здания. Неожиданно в наружном динамике, укрепленном на деревянном столбе, раздался треск и незнакомый голос произнес: «Послушайте, камрады, эта песня по вашим просьбам». И зазвучала знакомая мелодия. Эрих замедлил шаг. Потом остановился. Не верил своим ушам. Не может быть… Звучала «Лили Марлен», песенка расставания перед отправкой на Восточный фронт. Ему показалось, что из динамика раздавался голос Блюмхен. Очень на нее похож. Он прислушался. Да, это была его театральная любовь, о которой он почти забыл. Вот так встреча! Знакомый приятный голос произносил не так давно слышанные слова. С этой песней Блюмхен отправила его на учения в казармы. С этой песней встретила его в России, где ему предстоит участвовать уже в боевых действиях.
Возле казармы, в свете фонаря,
Кружатся попарно, листья сентября.
Ах, как давно у этих стен
Я сам стоял,
Стоял и ждал
Тебя, Лили Марлен…
Эрих вытащил из кармана фотографию. Блюмхен была изображена на ней в сценическом наряде Мари Бомарше по пьесе Гёте «Клавиго». Но сыграть в этой драме им обоим так и не довелось.
– Это кто? – приблизились к нему новобранцы. – Твоя девушка? Какая красивая! Как ее зовут?
– Это Лили Марлен, – серьезно произнес Эрих.
– О! В самом деле?! – спросил один из них и с неподдельным удивлением уставился на фотографию, потом перевел взгляд на Эриха.
– Да, в самом деле, – серьезно ответил он. – Лили Марлен ее псевдоним, а зовут ее Луиза Блюм, она артистка. Мы с ней вместе играли в театре, снимались в кино.
– Так ты артист? – оба посмотрели на него с нескрываемым восхищением.
– Да, – почему-то удрученно произнес Эрих и убрал фотографию.
– Зачем тебе воевать-то?
Эрих ничего не ответил. Они свернули в сторону штаба, куда указывала еще одна стрелка, а вдогонку им несся голос Луизы Блюм, артистки франкфуртского городского театра, когда-то близкой и задушевной подружки Эриха.
Лупят ураганным, Боже помоги,
Я отдам Иванам шлем и сапоги,
Лишь бы разрешили мне взамен
Под фонарем
Стоять вдвоем
С тобой, Лили Марлен…
Они спустились по ступенькам вниз. В нос ударили запахи горохового супа и вонючего кислого табака. Из-за одной двери доносился стрекот телеграфного аппарата, из-за другой мужской голос называл цифры. Они вошли в помещение для вновь мобилизованных солдат и доложили о прибытии. Старший фельдфебель взял у троих документы и стал их изучать.
– Все в порядке, – сказал он. – Мне о вас сообщили из дивизиона. Вы все связисты? Очень хорошо. Связь нам нужна позарез, особенно на передовой. – Он повернулся к соседу Эриха справа: –