Дорогами илархов. Сергей Анатольевич Шаповалов
принести его сумку с лекарствами и медную чашу с углями. Сунул в зубы Исмену рукоять ножа, обмотанную кожаным шнуром. Мальчик взвыл от боли, когда жрец промывал ему голову.
– Терпи, воин, терпи, – приговаривал он.
Исмен чуть не потерял сознание, когда жрец сжал края раны и прижег их раскаленным на углях ножом. Когда он обрабатывал таким же образом раны на боку и на руке, Исмен уже ничего не чувствовал. Все плыло перед глазами. Воины поздравляли его, но Исмен не понимал, чего от него хотят.
– Да он совсем бледный, – испугался вождь сколотов. – Выпей! – Заратата чуть ли не силой влил в рот мальчика крепкое вино. Желудок потеплел, и стало немного легче. – Молодец! – приговаривал вождь и обратился к воинам: – Достоин он, чтобы его посвятили Савру?
– Достоин! Достоин! – закричали воины.
– Тогда ведем его на святой курган.
– Ведем! – подхватили сколоты.
Исмена подхватили под локти и куда-то потащили. Он ничего не соображал. От вина кружилась голова, и заплетались ноги, но какая-то легкость и беззаботность овладела им.
Смеркалось. Степняки запалили факела, много факелов. У подножья высокого кургана их уже встречал энарей с ножом и глиняной чашей. Вперед выпихнули юношу в одной длинной льняной рубахе. Исмен узнал в нем своего недавнего противника. С него сняли все, даже сапоги и анаксириды. Двое сколотов скрутили ему руки и поставили на колени. Жрец оголил правое плечо пленника и сделал надрез. Несколько капель крови упало в чашу. Кровь он разбавил вином. Вождь, Исмен и несколько старых воинов поднялись на вершину кургана. Там они встали кругом. Энарей вышел в центр и вонзил в землю меч Исмена. Он долго читал заклинания на каком-то забытом наречии, затем окропил лезвие меча вином из чаши. Струйка стекла по клинку и впиталась в землю. Жрец передал чашу вождю. Тот пригубил и протянул воину, стоящему рядом. Чаша прошла по кругу. В конце оказалась в руках у Исмена.
– Пей до дна, – потребовал жрец.
– Ксай! Ксай! Ксай! – оглушительно воскликнули сколоты.
Исмен никогда не пил вина, и его совсем развезло. Он плохо понимал, что происходит вокруг. Горел костер. Он сидел в кругу воинов и пел вместе с ними жуткие песни о том, как бесстрашные ксаи отрубают головы врагу и сдирают скальпы, а предательница-смерть всегда скачет рядом. Сколоты кружились в боевых танцах… Фидар и рыжебородый будин укладывали его на подстилку из сена и заботливо укрыли плащом…
Он проснулся рано утром со страшной головной болью. К горлу подкатывала тошнота. Исмен попытался подняться на ноги. Все закачалось и закрутилось перед глазами. Он на четвереньках отполз в густую траву. Его вывернуло. Стало немного легче. Ужасно хотелось пить. Мальчик, наконец, смог встать. Над становьем висела тишина. Воины спали вповалку, увернувшись в плащи. Едва дымили сонные костры. Женщины готовили еду, стараясь не шуметь: разделывали мясо, варили сыр, снимали сливки с только что надоенного молока. Одна из них протянула Исмену чашу с кислой и очень соленой сывороткой. Мальчик