Страна Семи Трав. Леонид Платов
за спиной тарелками и стопками.
– Успеете погреться, – осадил меня Савчук, в характере которого все более явственно начинала проступать деспотическая жилка. – Нет, посмотрим-ка лучше кино!
– А какая картина?
– Да разве в картине дело? Интересно на самих зрителей посмотреть.
С этим я согласился.
2
В Новотундринске еще не построили кинотеатр, и поэтому сеансы давались в школе-новостройке. Она видна была издалека, все ее три этажа, сложенные из отборных бревен, – чуть ли не самое высокое и красивое здание в городе.
Вокруг школы, показалось мне, рос кустарник или карликовый лес. Лишь приблизясь, я понял, что ошибся. То был не лес и не кустарник, а рога оленей, стоявших и лежавших на снегу перед крыльцом. Кроткие животные смирно ожидали своих хозяев. Судя по количеству оленей, смотреть «сны на стене» собрались люди по крайней мере из пяти или шести нганасанских стойбищ.
Мы опоздали к началу сеанса и вошли в зал, когда там было уже темно. Зал, надо думать, был набит до отказа. Сильно пахло прелыми шкурами.
Я пристроился на краешке скамьи. Савчук, пыхтя, уселся за моей спиной.
Иногда потрескивание аппарата и взволнованное дыхание зрителей заглушалось шепотом. Кое-кто из присутствующих уже видел картину и спешил оповестить новичков о том, что будет дальше.
Сегодня демонстрировался киножурнал, но реакция зрительного зала была бурной, пожалуй, более бурной, чем если бы показывали самый захватывающий приключенческий фильм. То, что выглядело обычным где-нибудь в калужском или полтавском колхозе, воспринималось здесь как нечто поразительное, волшебное.
На экране стояла смущенно улыбавшаяся птичница, окруженная белыми цыплятами-леггорнами, и кормила своих суетливых питомцев. По залу перекатывалась волна взволнованных возгласов.
Подумать только: птица не улетает от человека, как ей положено! Больше того – принимает пищу из рук!
Нганасанам, народу оленеводов и охотников, которым известны только дикие птицы, это представлялось чудом.
В глазах мельтешило от белого колыхания. Леггорны сбегались к птичнице со всех сторон. Некоторые взлетали к женщине на плечи. Она тонула среди них, как в снегу.
Мой сосед-нганасан, повернувшись ко мне, чуть было не столкнул меня со скамьи.
– Чего смотрит эта женщина? – пронзительно закричал он, довольно правильно выговаривая по-русски. – Почему не хватает птиц, не скручивает им головы?
Я не успел ответить, потому что на экране появился инкубатор. Как? Обыкновенный ящик высиживает птенцов?!
Гомон и смех стояли в зале. Школьники звонкими голосами объясняли что-то своим родителям, быть может, высчитывали количество яиц, которые за раз подкладывают под эту диковинную железную наседку. Было от чего ахнуть.
Но больше всех ахал и удивлялся мой сосед. Это был, видно, один из тех добрых людей, которые не могут восторгаться в одиночку, а должны постоянно разделять с другими все переполняющие их грудь чувства. Он то поворачивался ко мне, больно толкаясь острым