Ингви фон Крузенштерн. Владимир Атомный
обида, ненависть, тоска, боль – всё это наполняет меня до краёв. Я погружался душой из одного чана в другой, наполняясь тяжестью произошедшего. И лишь в моменты, когда пять разъярённых ровесников неслись следом, становилось не до мыслей о смерти родни.
К возвращению Бранда я успел составить план, как буду жить и работать дальше.
– На, поешь, – бросил он мешок на стол. – Ну, гляжу тяжко тебе приходится?
– Я их всех потом размажу, – прорычал я и вгрызся в кусок вяленого мяса.
– Не размажешь уже, – бросил он и устало растянулся на огромном мотке верёвки. – Один! Одноглазый чёрт, когда же ты меня призовёшь?! Ненавижу эту жизнь сильней, чем мерзкое дыхание Хель под ухом. Слышал когда-нибудь?
– Нет.
– А я много раз. Смеясь, она говорила, что ещё не время, – сплюнул он. – Так, короче, тебе оставаться в Кальмаре нельзя. Паскудная тварь, что видимо только по воле Локи стала конунгом, да будет он проклят, не спешит выяснять, что тут стряслось. У них две версии: братья передрались друг с другом и нападение пиратов. Пиратов, Ингви! Понимаешь?!
Он расхохотался, перешёл в кашель и обматерил ярлов и конунга с такой изощрённостью, что распутным женщинам стало бы стыдно.
– Не знаю, что там у них происходит, но за уничтоженный род Крузенштернов мстить не спешат. И я боюсь, что если кто-то прирежет тебя в порту, прознав истину, – чесаться тоже не станут. Так что, Ингви, остаётся одно. Есть у меня старый знакомый, на Русь ходит. Ты же наполовину русич? Вот и отправляйся на родину. Будет трудно, но здесь я не могу тебя оставить, дружок.
– В Гардарику?! – переспросил неверяще я.
– В неё самую. Готовься, скоро отплытие.
Глава 4
Кольбейн и его кнорр, подходят друг другу, как бывалый воин и доспех. Как ножны и меч.
Корабль пережил не одно буйство на море и, как мне кажется, не одно нападение, судя по зарубкам и впитавшимся пятнам крови. Капитан суровый, с прищуром, шрамами, тёмным высохшим лицом и таким же голосом. Бранд сумел убедить взять меня на борт, с высадкой в Колывани – русском городе на западных рубежах.
Напутствовал:
– Как устроишься, напиши мне. Послание передашь через Кольбейна. Он частый гость в тех портах. Понял?
Я только кивнул. Не мог тогда, не могу и сейчас, качаясь на волнах, представить, что такое “устроиться” на Руси. Страх и неуверенность грызут нутро. Бегая по поручениям, выливая вёдра с помоями, стирая руки о канаты, я мучился неизвестностью будущего. За короткий миг потерял всё. В том числе поддержку родных.
Быт на кнорре разнообразием не отличается. Команда – восемь человек, а так, как я оказался самым младшим и никак не защищённым, получил работы по полной.
Судно забито под завязку и когда выяснилось, что для меня свободного места нет, я нашёл тёплый уголок между бочками и мешками, где можно схорониться во время дождя и даже высокой волны. Здесь я уже не стеснялся пользоваться магией, но без внешних эффектов. Просто согревался и пережидал непогоду. До той поры, пока не пошлют вычерпывать воду или ещё что-нибудь.
Однажды