Стандарт красоты. Жанна Стужева
Аналиэль пленила сердца благородных мужей, свободных и занятых, молодых и не очень. Даже девицы мечтали о ночи с нежным цветком благороднейшего из правящих Светлых Домов.»
Моей красотой восторгались, ее воспевали, слагали легенды. Увы, я была юна и сглупила. Попытка дворцового переворота и покушение на жизнь отца-императора оказались неудачными. И за такую милую шалость я вынуждена была расплатиться долгой ссылкой и рабством в Орде. Глупышка, я просчиталась, налила дозу яда не в тот бокал, и разоблачение пришло быстро. Но ничего. Я с гордо поднятой головой приняла свою участь и наказание.
Брат не выжил, а я осталась наследной принцессой, старшая из детей Светлого Дома Эль Сафори. Отец это понимал. К тому же мой младший братец всегда был слишком далек от власти и никогда не стремился к ней, проводя годы, десятки лет в окружении прекрасных наложниц.
Я всегда была более выгодной наследницей, поэтому и не переживала, что лишусь жизни. Можно сказать, что моё “рабство” в орде было своеобразным отлучением от любимых мною интриг Светлых Домов, словно отец в угол поставил.
Окружающие всегда прекрасно знали, что я терплю орочье отродье лишь ради Светлой Короны в будущем, и никто не смел сказать мне слова. Ни разу за последние двести лет никто не посмел указывать мне, Светлой Аналиэль.
Через неделю моя ссылка подходила к концу, и я уже вовсю планировала новые интриги и свое пышное возвращение в свет.
Но нет, меня призвал этот мерзкий гарант выполнения сделки, Гхаарх, и осмелился приказать мне, как простой девке, отвести свою зверушку в Дом Наслаждений.
Да, иногда мне нравилось надеть черную маску, взять в руки плеть и обслужить несколько клиентов. Особенно удовольствие я получала тогда, когда огромные орки со слезами на глазах умоляли о боли, чтобы получить наслаждение. Я развлекалась как могла, прозябая от скуки в богами забытой дыре.
Но никто не смел надо мной за это насмехаться, особенно мерзкий орк.
– Да, мой вождь. Гхаркхаси должна работать или учиться? – я была сама добродетель и нежность. Пусть думает, что я чуткая и ранимая, что беспокоюсь о странной зверушке. Но его ответ высадил меня на коня:
– Позаботься о ней, Анали, – отрезал вождь.
Значит она не шлюха? Это пока. Ничего, все сломанные игрушки рано или поздно становятся гхаркхаси и идут в гхаркхали. Уж об этом я позабочусь.
Зверушка вздумала открыть рот, но я с грязью не имею чести разговаривать, о чем и сообщила. Пусть знает свое место. Выполнять просьбу Гхаарха я, конечно, и близко не собиралась, направившись в сторону, противоположную от Дома Наслаждений. Я искренне надеялась, что зверушка осмелеет и попробует сбежать, за что здорово поплатится.
Я легко шагала по городским улочкам уже зная, что зверушка приняла правила игры и попыталась исчезнуть. Прохожие в ужасе разбегались с моего пути, потому что замечали искреннюю нежную улыбку на моем лице. И все прекрасно знали, что влечет за собой эта улыбка.
Ева Ильина
Блуждая по городским улицам,