Дюна: Дом Коррино. Кевин Андерсон
свечами. Но даже лучшие блюда, приготовленные поваром, тончайший фарфор и крахмальные белоснежные скатерти были не в состоянии рассеять мрак скорби, в которую был погружен Дом Атрейдесов. Каждый слуга чувствовал боль Лето, но не мог ничем ему помочь.
Леди Джессика сидела у торца обеденного стола на стуле резного элаккского дерева, на своем обычном месте, предназначенном для официальной наложницы главы Дома. Во главе стола, гордо вскинув голову, сидел ее темноволосый, высокий и стройный любовник, отмечавший рассеянной вежливой улыбкой старание одетых в зеленые ливреи лакеев, которые то и дело вносили перемены блюд.
За столом было много пустых мест, пожалуй, даже чересчур много. Чтобы облегчить горе Лето, Джессика тайно приказала вынести из обеденного зала маленький стул, на котором обычно сидел за столом шестилетний Виктор, погибший сын герцога. Несмотря на многолетние тренировки и обучение в школах Бене Гессерит, Джессика оказалась не способной утешить Лето в его горе, и от этого ее сердце болело еще сильнее. Она так много могла бы сказать ему, если бы он только захотел ее выслушать. По обе стороны стола сидели также ментат Туфир Гават и покрытый боевыми шрамами контрабандист Гурни Халлек. Гурни, который обычно за столом развлекал собравшихся песнями и игрой на балисете, был необычайно молчалив и сосредоточен. Мысли его были заняты предстоящей ему и Гавату тайной поездкой на Икс, где они должны были разведать уязвимые места в системе обороны тлейлаксов.
Туфир, обладавший мозгом, способным заменить сотню компьютеров, должен был в зависимости от условий составлять нужные планы, для чего ему требовались считанные мгновения, а Гурни отличался способностью безошибочно находить пути проникновения в незнакомые места и уходить от погони в самых неблагоприятных обстоятельствах. Эти двое должны были добиться успеха там, где всякий другой неминуемо потерпел бы поражение.
– Я хочу еще белого каладанского, – произнес оружейный мастер Дункан Айдахо, взявшись за свой бокал. К нему немедленно подбежал лакей с бутылкой дорогого местного вина. Дункан твердой рукой подставил бокал под хлынувшую из бутылки золотистую струю. Подняв руку, он велел лакею подождать и отхлебнул, потом сделал знак долить вино доверху.
Посреди неловкого молчания Лето, не отрываясь, смотрел на резную арку входа в обеденный зал, словно ожидая, что сейчас на пороге появится еще один гость. Глаза герцога поблескивали, как кусочки затуманенного льда.
Взорванный клипер… Объятый пламенем корабль…
Изуродованный и обожженный Ромбур… Погибший Виктор…
Пережить все это, чтобы узнать, что взрыв устроила ревнивая наложница Кайлея, родная мать Виктора, которая позже выбросилась из окна каладанского замка, не выдержав невыносимых стыда и горя…
В дверях кухни с гордым видом появился повар, несший на вытянутых руках огромный поднос.
– Наше лучшее блюдо, милорд герцог. Мы создали его в вашу честь.
На блюде лежала тушка ценной рыбы, завернутая в хрустящие ароматные листья. В складки розоватого мяса