Китайское искусство войны. Постижение стратегии. Томас Клири
из историй, иллюстрирующая воплощение на практике знаменитого диктума «Искусства войны», а именно, что «побеждать, не вступая в сражение, – самое лучшее»:
«Когда царство Цзинь пошло войной на царство Чу, чуские сановники уговаривали правителя напасть, но тот сказал: “На протяжении царствования нашего прежнего правителя Цзинь не нападало на нас; значит, если Цзинь нападает на нас в мое правление, это моя вина. Что можно поделать с таким позором?”
Сановники сказали: “Цзинь не нападало на нас во времена прежних министров; значит, если Цзинь нападает на нас теперь, то это наша вина”.
Чуский правитель склонил голову и заплакал. Потом он поднялся и поклонился своим министрам.
Когда люди Цзинь услышали об этом, они сказали: “Чуский правитель и его министры соперничают друг с другом за право взять вину на себя; а с какой легкостью правитель осудил себя перед своими подданными. На них не следует нападать”.
В ту же ночь цзиньская армия повернула обратно. Вот почему в “Дао дэ цзине” сказано: “Тот, кто может принять позор всех людей, зовется правителем государства”».
В «Хуайнань-цзы» есть еще одна история, иллюстрирующая вытекающий из предыдущего принцип «Искусства войны», а именно, что если соперничество приводит к конфликту, то даже в победе может присутствовать утрата, что в последующем, даже если соперничество закончилось, может привести к еще большей беде:
«Правитель царства Вэй спросил своего министра о причинах, приведших к гибели одного из государств. Министр ответил: “Постоянные победы в постоянных войнах”.
Правитель Вэй спросил: “Государство, одерживающее постоянные победы в постоянных войнах, можно считать благополучным. С какой стати этому быть причиной его гибели?”
Министр сказал: “Там, где постоянно воюют, народ слаб; там, где постоянно одерживают победы, правители высокомерны. Дайте высокомерным правителям повелевать слабым народом, и едва ли найдется такое государство, которое бы не погибло”».
Со временем весь широкий спектр китайских представлений относительно практического искусства жизни был унаследован чань-буддизмом, подвергшим внимательной и строгой проверке взгляды всех школ с тем, чтобы установить их сущность и смысл. Поэтому неудивительно, что одно из наиболее ярких описаний иерархии китайских философий войны содержится в трудах блистательного буддийского мыслителя XI столетия Мин-цзяо, ученого, историка и одновременно знатока чань-буддийской мистики:
«Оружие предназначено для использования против преступников; использование оружия исходит от гуманности и основано на справедливости. Оно исходит от гуманности в том смысле, что проявляется сострадание к тем, чьи жизни уничтожаются; оно основано на справедливости в том смысле, что кладет конец жестокости.
Когда жестокость останавливается справедливым образом, то возникает взаимная гармония, а не взаимная смута.