Попрыгунчики на Рублевке. Глеб Соколов
раздраженно бросил Махмут. – Один вечер можно провести без охраны. За мной никто не охотится. Есть ты… За что я плачу тебе деньги?! Работа шофера столько не стоит.
Водитель, погасивший фары и габаритные огни, успевший положить руки на колени под рулем, поднял их. Инстинктивно ощупал пистолет. Оружие висело у него под мышкой в специальной кобуре.
– Давай, свяжись со службой безопасности. С Чекаловым. – Едва миллиардер произнес фамилию, вдоль шоссе ударили лучи фар. Через мгновение мимо съезда к стойке на огромной скорости промчался тяжелый джип с охраной миллиардера. – Нужен адрес девушки, которую зовут Эрика.
Водитель обернулся. Через плечо с изумлением посмотрел на патрона:
– О ней известно только имя?!
Махмут достал из кармана мобильный телефон, вызвал из памяти какой-то номер, приложил трубку к уху.
77
Связь была отличной. Хеопс представил: Махмут сидит в тихой библиотеке собственного особняка. Застекленные шкафы, на полках расставлены книги. Изысканные кожаные переплеты, в простенках – картины-подлинники западных художников начала века стоимостью в сотни тысяч долларов.
– Послушай, Эрика… – не здороваясь заговорил Виктор. В первую секунду Хеопсу подумалось, что Махмут перепутал телефон: звонил какой-то приятельнице, нечаянно набрал ему. – Девушка, которая сегодня вечером была у Азино. Как ее фамилия?
Тон миллиардера был жестким. Хеопсу это не понравилось, но не мог позволить себе обидеться на Махмута.
– Ну да… По моим данным, у Азино вечером должна была вертеться одна модель: зовут Эрика. Фамилия – Глива. Двадцать лет, живет в Москве.
Махмут дал отбой. Недоумевающий Хеопс положил мобильный телефон на кровать рядом с собой. Включил звук телевизора. Несколько минут ждал – миллиардер перезвонит. Потом понял – ожидания напрасны.
78
Она слышала резкий запах крепкой сигареты, которую курил один из тех двоих. Курильщик – на пассажирском месте. Перегородка, отделявшая грузовое отделение пикапа от мест водителя и пассажира, не доходила до верха. В лучах призрачного света – проникал в автомобиль с ночной автострады – видно: справа в отделение к Фицджеральд начинает заползать густое облачко дыма. Каждый раз, когда говоривший попрыгунчик замолкал – делал затяжку и выпускал дым изо рта, – белые клубы множились. С перегородки вниз, в грузовое отделение к Фицджеральд, свешивался белый саван с капюшоном и маской. Ткань легла так, что перед лицом Эллы были отверстия для глаз, обведенные жирными черными кругами. Слова курившего не оставляли сомнений:
– На Рублевке и так говорят только о нас!.. После сегодняшней ночи разговоры захлестнут остальную Москву. Акции произведены в нескольких местах.
– Я устал, – наконец подал голос водитель.
Машину дернуло. По тому, как голову и тело стало вжимать в стенки, Фицджеральд поняла: они резко поворачивают.
– Поаккуратней! – заметил тот, что курил.
– Некогда осторожничать.