Ким. Редьярд Киплинг
плотного халата разлетелись в стороны, – я хочу освободить себя. Пойдем вместе!
– Я связан, – промолвил хранитель. – Но куда идешь ты?
– Сначала в Каши. Куда же еще? Там я встречусь с человеком чистой веры, обитающим в одном из джайнских храмов этого города. Он тоже тайный искатель, и, быть может, я узнаю от него что-нибудь. Быть может, он пойдет со мной в Бодх-Гаю. Оттуда – на северо-запад, в Капилавасту, и там я буду искать Реку. Нет, я буду искать ее всюду, куда бы ни шел, ибо место, где упала Стрела, неведомо.
– А как ты пойдешь? До Дели далеко[13], до Бенареса еще дальше.
– По дорогам и на поездах. Спустившись с Гор, я от Патханкота приехал сюда на поезде. Он идет быстро. Я сначала удивлялся, видя, как по бокам дороги высокие столбы тянут и тянут за собой нити, – он показал жестами, как наклоняются и кружатся телеграфные столбы, мелькающие мимо поезда, – но потом у меня затекли ноги и мне захотелось идти пешком, как я привык.
– А ты хорошо знаешь, куда идти? – спросил хранитель.
– О, что касается этого, только расспроси и заплати деньги – и назначенные лица отправят тебя в назначенное место. Это я знал еще у себя в монастыре из верных источников, – гордо промолвил лама.
– А когда ты тронешься в путь? – Хранитель посмеивался над этим смешением древнего благочестия и современного прогресса, которые так свойственны Индии наших дней.
– Как можно скорее. Я пойду по местам, где протекала жизнь Владыки, пока не дойду до Реки Стрелы. К тому же имеется бумага, где написаны часы отхода поездов, идущих на юг.
– А как насчет пищи? – Ламы, как правило, носят при себе добрый запас денег, но хранитель хотел знать об этом точнее.
– Во время путешествия я беру с собой чашу учителя для сбора подаяния. Да, как ходил он, так пойду и я, отказавшись от сытой монастырской жизни. Когда я покидал Горы, со мной был чела, который просил милостыню за меня, как того требует устав, но мы задержались в Кулу, он заболел лихорадкой и умер. Теперь у меня нет челы, и я сам возьму чашу для сбора подаяний и этим дам возможность милосердным людям приобрести заслугу, – он храбро кивнул головой. Монастырские ученые не просят милостыни, но лама был необыкновенно одушевлен своей идеей.
– Да будет так, – улыбнулся хранитель. – А теперь позволь и мне приобрести заслугу. Мы оба мастера – и ты, и я. Вот новая записная книжка на белой английской бумаге, вот отточенные карандаши – два и три, толстые и тонкие, все они хороши для писца. Теперь одолжи мне твои очки.
Хранитель посмотрел через них. Они были сильно поцарапаны, но почти соответствовали его собственным очкам, которые он вложил ламе в руку со словами:
– Надень-ка эти.
– Перышко! Прямо перышко на лице! – старик в восторге обернулся, морща нос. – Я почти их не чувствую. И как ясно вижу!
– Они из билаура – хрусталя, и их нельзя поцарапать. Да помогут они тебе найти твою Реку, ибо они – твои.
– Я возьму их: и карандаши, и белую записную книжку, – сказал лама, – в знак дружбы между жрецом и жрецом, а
«До Дели далеко» – индийская поговорка; означает, что до определенного места или даты еще очень далеко.