Такое разное будущее: Астронавты. Магелланово облако. Рукопись, найденная в ванне. Возвращение со звезд. Футурологический конгресс (сборник). Станислав Лем
шлема склонились над картой.
– По прямой линии от ракеты нас отделяет девяносто – сто километров очень пересеченной местности. Думаю, что я не преувеличиваю. Воды у нас мало, припасов тоже, а кислорода… – Арсеньев взглянул на манометр кислородного аппарата.
– Хватит часов на сорок, – сказал я.
– Даже меньше, так как потребуется большое напряжение сил. Вы знаете, как мы условились с товарищами. Если мы не вернемся до восьми вечера, Осватич полетит на самолете по акустическому следу. Будем надеяться, что он не потеряет его и долетит до кратера… где след обрывается.
Астроном взглянул на меня.
– Можно ли ввести самолет в ущелье?
Я закрыл глаза. Передо мной всплыли черные, раздробленные скалистые стены.
– Ввести можно, – сказал я, – но…
– Но что?
– Но повернуть нельзя. Самолет не может повиснуть неподвижно, как вертолет.
– Значит, любая такая попытка должна кончиться катастрофой?
– Да.
– Будем надеяться, что Осватич окажется… более рассудительным, – сухо произнес астроном. – Хорошо. В лучшем случае он сможет сбросить нам баллоны с провизией над краем обрыва.
То, о чем говорил астроном, было частью спасательного плана, разработанного перед нашим вылетом. Если Осватич не сможет нас найти, он сбросит на парашюте баллоны с провизией и кислородом, снабженные специальными радиоаппаратами, автоматически подающими сигналы, так что разыскать их нам будет нетрудно.
– Ущелье мы прошли бы часа за два, – продолжал Арсеньев, – но стены кратера непроходимы. Независимо от выбранного маршрута мы не сможем добраться до ракеты раньше наступления сумерек, а до них осталось каких-нибудь двадцать шесть – двадцать восемь часов. Вы помните все эти ущелья и пропасти, над которыми мы летели? Я обозначил их лишь схематически, по фотографиям, которых больше нет. Итак, что вы предлагаете?
Наступило молчание; только свистел ветер, проносившийся над краями каменных глыб, и беспокойно трепетали углы карты, придерживаемые рукой астронома.
– Делая в час по четыре-пять километров и не останавливаясь, то есть теоретически, мы могли бы дойти до «Космократора» за сутки, – заговорил Солтык. – Но этот расчет нельзя принимать во внимание, ибо неизвестно, на сколько нас задержат все эти ущелья и удастся ли вообще перейти или обойти их. Поэтому я предлагаю идти не на юго-запад, по направлению к ракете, а на восток, перпендикулярно тому пути, по которому прилетели…
Я с изумлением взглянул на инженера, а он спокойно продолжал:
– Радиус действия у наших передатчиков большой, но излучаемая волна идет только прямолинейно. Мы можем связаться с товарищами, только поднявшись на такую большую возвышенность, чтобы на местности не было никаких преград между нами и ракетой. Идти на плоскогорье в ту сторону, откуда мы прилетели, незачем, так как там находится Мертвый Лес со своим слоем ионизированного воздуха, отражающим радиоволны, как зеркало. Зато если мы дойдем вот