Фуэте на Бурсацком спуске. Ирина Потанина
коллеги и доброжелатели уже со всех сторон звали Ирину. Кто-то заботливый – не Нино́! Как может быть, что это не Нино́? – набросил дрожащей балерине на плечи пуховый платок. Ирина не двигалась, прямая, как струна, с немым вопросом глядя на мужа. Он коротко кивнул, мол, да, убита. И сжал кулаки у груди, показывая жестом, мол, держись. Ирина молча опустила веки. Слеза оставила полосочку на гриме, скатившись к платью, про которое Нино́ вчера сказала «праздник поломойки».
– Как жалко! – еле выдохнул Морской. А громко сказал:
– Дружок, там в зале спит Лариса.
И вслед крикнул:
– Вы были молодцом! Премьера удалась, не огорчайтесь… Я скоро буду дома, я уверен!
3
Верный помощник. Глава, в которой Коля всех спасает
Давно известно: хочешь что-нибудь сделать – делай сразу. Получив указания от товарища Морского, Коля, вместо того чтобы кинуться к телефону, оглянулся назад. И понял, что никуда сейчас не побежит. В зале включили свет. Зрители, перепуганные грозным: – Оставайтесь на своих местах и сохраняйте спокойствие, – ломились к выходу из зала. Музыканты бежали из оркестровой ямы, несколько дежурных милиционеров, напротив, спешили к ней. То тут, то там, раздавалось хриплое и издаваемое как бы на одном вдохе: – А-а-а! Убили! – Проснувшаяся среди всего этого Ларочка выглядела настолько ошарашенной, что Коля не смог уйти. Он успокоил ее, как умел – правдой: ничего особенного не случилось, убийство, взрослые заняты, товарищ Морской помогает милиционерам, а он, Коля, посидит пока с Ларой, хотя должен бежать сейчас к телефону, чтобы через прессу оповестить общественность о вопиющем происшествии.
– Убийство? – Девочка сначала даже не поверила. – И кого убили?
– Нина Ивановна Толмачева, – ответил Коля, все время повторявший это имя про себя, чтоб не забыть. Лариса вздохнула:
– Тетя Нино́ расстроится! Она всех в театре знает.
Ларочкино упоминание о тете навело Колю на мысли о дяде Илье. Отдав племянника под опеку Морскому, он просил не пропадать и сообщать обо всем интересном. Коля с этим, сказать по совести, не спешил. Но если истории о личных делах Морского или обо всякой там газетной текучке с легким сердцем можно было считать неважными, то про убийство, как ни крути, доложить следовало. Как инспектор, курирующий безопасность театра, дядя Илья о таком происшествии, ясное дело, должен был узнать как можно скорее. Нужно было идти звонить. И дяде, и в редакцию – по просьбе товарища Морского. А вместо этого Коля стоял, как истукан, выискивая взглядом хоть кого-нибудь, кого бы оставить с Ларой. Но увы…
На сцене, поочередно падая в обморок, выглядывали из-за кулис, чтобы рассмотреть труп, взволнованные артисты. В оркестровой яме копошились оперативники и медики. Зрительный зал значительно опустел. Лишь в нескольких местах вокруг записывающих показания милиционеров собрались кучки не успевших сбежать или особо ответственных граждан.
– Несчастный случай! – уверенно