.
в воздухе, едва слетев с губ.
– Может, и спрашивает, – заметил Шнур, чуть улыбнувшись, – тебе-то что? Тебя на толковище Монгол не звал.
– Я же такой, как вы. Я тоже коронован на вора.
– Кто тебя короновал, я знаю, – вставил Дьяк, и когда повел плечом, то из-под спортивного костюма показалась восьмиконечная звезда, – только ты законным за «лавэ» стал. Может, на воле тебя кто вором и считает, только не здесь. – Дьяк обвел взглядом осыпавшиеся стены. – На хате тебя бы в мужики определили, а там видно было бы…
– Да у меня бригада одна из самых крутых, – не выдержал Артист и тут же понял, что вновь ошибся, не стоило говорить про это.
– У вора бригады быть не может. Вор на авторитете держится. Базарим, а мне кажется, что не на толковище ты пришел, а «прописку» на хате получаешь. Сколько ходок за тобой? То-то, что ни одной.
Хазар покачал головой:
– Справедливо ты говоришь, Шнур. Но и Артисту есть что сказать. Он не последний в этом мире. Делом доказал.
– Нельзя Карла смотрящим за общаком ставить, – выдохнул Артист.
– Предъявить ему хочешь? – спросил Дьяк.
– Я про Карла ничего плохого не скажу, не слышал. Но теперь времена другие, Монгол по старинке живет. Теперь общак – это не золотые червонцы, в подполье закопанные. Смотрящим человек с новым мышлением должен стать, который и в банковском деле разбирается, и связи у него по всему миру должны быть. Деньги теперь крутятся, через оборот растут.
– И ты это нам объясняешь? – произнес Хазар. – Монгол считать умеет и за Карла ручается.
– Они оба из прошлого, – не выдержал Артист, – а вокруг молодые и образованные, языки знают, за границей учились. Они их, стариков, вмиг по деньгам сделают. Молодым дорогу давать надо.
– Смотри ты, – осклабился Шнур, сверкнув фиксами, – как лектор советский заговорил.
– Я же не себя предлагаю, – набычился Артист, и его небритый подбородок пошел складками, – я о братве пекусь. Общак – это святое.
Шнур уже открыл рот, чтобы сказать, но Хазар поднял ладонь, чувствуя, что сейчас пойдет косяк и лучше вмешаться.
– Кого предлагаешь?
– Пашку-Крематория, – выдохнул Артист.
– Знаем такого, – проскрипел Хазар, – но Карлу он не ровня. Только год, как коронован на вора в законе. И ходка за ним всего одна числится.
– Не я его короновал, – ухмыльнулся Артист. – Ты, Хазар, об этом лучше Шнура спроси.
– Пашка-Крематорий и мой крестник, – неохотно подтвердил Шнур. – Так что за него я отвечаю, но предлагать его не стану…
Законники смотрели на Шнура, ожидая продолжения, старый вор сглотнул набежавшую слюну:
– Вроде… был за ним один косяк. Но обошлось, не подтвердилось.
– Значит, и не было косяка. Пашка в финансах разбирается, под ним два банка с филиалами по всей России, партнеры за рубежом. На Западе татуированных боятся, а Крематорий держаться в обществе умеет. Он с любым договорится. Под него серьезные люди на Западе подпишутся. Сами видите, что сейчас в России творится. Менты