Мир глазами бобра. Творческий коллектив программы «Хочу всё знать»
то вообще наступала трагедия, и сближение невозможно, и разлука – всюду боль. Мне кажется, что Евгений Онегин великого Пушкина кончает самоубийством. Сам поэт не пишет об этом, но намекает: «Блажен, кто праздник жизни рано окончил, не допив до дна бокала терпкого вина…»
Руна, полоскавшая посуду в камнях, обернулась.
– Если эрос – зло, – спросила она, – как же тогда продолжался бы человеческий род?
– Никак. Герой «Крейцеровой сонаты» считал, что человеческая жизнь, как нечто материальное, просто недостойна существования. Дух противопоставляется телу, которое считается греховным. Такие теории были распространены уже в начале Темных Веков, сразу после упадка античного мира. Так пытались объяснить инфернальность мира, не понимая необходимости трудностей и страданий для самосовершенствования человека…
Руна подошла к Дингу сзади и обняла его.
– Где ты все это узнал?
– Сам не знаю. В школе об этом не говорили. А в моей жизни настоящих трудностей еще практически не было.
Море мерно шумело.
– Какая она была великая, эта русская культура, – сказала Руна, вставая и указывая рукой на широкий морской горизонт. – Ничуть не менее великая, чем Древняя Греция! В начале ХХ века после Первой Великой Революции именно там была сделана невиданная попытка поднять культурный уровень необразованных «низов» общества и уравнять их с «верхами». Думали, что культуру можно так же отнять и поделить, как вещественные богатства. В результате ничего не получилось: образование перестали ценить, простой, не творческий труд восславили как нечто сверхценное. Поэзию заставляли служить пропаганде. И вот после смерти великой Ахматовой, классическая русская культура практически стала реликтом. Эрф Ром предвидел это. А еще раньше – выдающийся русский поэт Волошин, живший здесь, неподалеку, возле этого вулкана. Он и похоронен был здесь, на горе. Вот что он писал:
Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет все – Европа и Россия.
Гражданских смут горючая стихия
Развеется… Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи…
Ветшают дни, проходит человек,
Но небо и земля – извечно те же.
– Она возродилась потом, в эпоху Второй Великой Революции – продолжал Динг. – Я хочу увидеть место, где был похоронен этот поэт. Ты говоришь – это рядом?
– Ты можешь увидеть отсюда. Вон та далекая гора, полускрытая скалой.
Динг тоже встал. Лучи солнца огоньками зажигались в его глазах.
– Нет. Надо пойти туда самому, взобраться на гору и посмотреть своими глазами.
– Я вспомнила конец стихотворения. Вот он:
Поэтому живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби