Падение небес. Дмитрий Казаков
мягким, точно шелк, и принадлежал он высокому старику в белом, который непонятно откуда появился на ступенях лестницы.
Девушка готова была поклясться – дверь даже не дрогнула.
– Прошу вас спешиться и пройти за мной, – продолжил старик, держа в руке длинный посох. – Я, милостью богов ректор Школы Истинного Знания Кертол Дарагор, – судя по имени, он родился где-то на севере, – рад видеть в стенах нашего заведения наследника крови Безария Основателя. Прошу, входите. Незачем мокнуть.
Олен кивнул и спрыгнул с седла, за ним начали спешиваться остальные. Саттия поймала ошарашенный взгляд одного из магов, поняла, что это наставник Бордейс и что он их узнал.
Рыжий спрыгнул с крупа лошади, метнулся к воротам и исчез за ними.
– За конями приглядите, – велела девушка ближайшему чародею, а сама зашагала вслед за спутниками.
Ректор щелкнул пальцами, и двери мягко, бесшумно открылись. Гостей ввели в широкий коридор, где на стенах горели факелы, а затем – в просторный зал, в котором не было ничего, кроме двух дюжин стоявших кругом роскошных кресел, а на стенах висели круглые щиты.
Все они были одного размера, и на каждом имелась надпись, сделанная Истинным Алфавитом.
– Комната совещаний, – сказал Кертол Дарагор. – Здесь нас не подслушают даже боги, если им придет в голову такая мысль. Прошу, присаживайтесь. Сейчас нам принесут согревающий напиток, а затем мы поговорим. Ведь наследник трона Золотого замка явился к нам не из любопытства?
Саттия чувствовала, что ректор не преувеличивает, что вложенные в щиты заклинания и в самом деле превращают зал в некое подобие непроницаемого кокона. Сюда можно было пробиться силой, но такая попытка оказалась бы замечена, либо проникнуть с помощью Предвечной Тьмы, но магов, способных проделать такое, на Алион имелось всего двое.
Харугот, и она сама, последняя Хранительница запретного знания.
Олен кивнул и сел в кресло, обтянутое белоснежной шкурой неведомого зверя. Следом начали рассаживаться остальные. Рядом с ректором оказались двое колдунов, русобородый, и еще один, настолько дряхлый, что удивительным казалось то, что он в состоянии ходить.
Саттия поймала несколько брошенных на нее взглядов и поняла, что ее силу заметили, хотя вряд ли оценили правильно. Но куда большее внимание привлек Бенеш, растерянно хлопавший глазами и вообще выглядевший так, словно он не очень хорошо понимает, где оказался.
Когда Кертол Дарагор смотрел на бывшего ученика Лерака Гюнхенского, в глазах его появлялось нечто похожее на страх.
– Ага, вот и они, – сказал ректор, когда в зал начали заходить слуги, облаченные в сине-бело-золотые ремизы. – Прошу, отведайте глинтвейна. Он согреет ваши тела и очистит рассудок.
И первым взял с подноса округлый бокал из хрусталя, над которым поднимался парок.
Каждому из гостей досталось по такой же посудине, повеяло сладковатым запахом пряностей. Саттия отхлебнула, почувствовала вкус крепкого вина, куда добавили сахар, корицу, немного гвоздики, и еще что-то, незнакомое,