Плацебо. Ирина Фингерова
в минуты, а моя машина времени была здесь, – Глория задирает черное платье и демонстрирует зрителям отсутствие нижнего белья и кроваво-красный цветок амариллиса на молочной коже, – Но машина времени сломалась! – Она нервно смеется. – 764 человека прокатились с ветерком, а чертова машина времени взяла и сломалась! Ничего не чувствую! – Глория помахала зрителям. – Узнаете меня? Я – Глория, – истерически хихикает, – я даже проводила занятие как-то: «Как быть Глорией», я была в десятке в рейтинге радости! В десятке! Помните меня? В рекламе съедобного нижнего белья со вкусом селедки! Я пришла сюда, чтоб меня починили. Я больше не чувствую удовольствия, но все так же чувствую влечение… – Глория пристально посмотрела на Вальтуриса, опустила платье, хлопнула себя по левой ягодице и уселась на свое место.
Нула показала Глории два больших пальца и захлопала в ладоши!
Следующим на сцену выходит сутулый рыжий мужчина, с виду не старше тридцати лет, весь он – начиная от носков в сандалиях и заканчивая крупными коричневатыми веснушками на носу, излучает неуверенность в себе.
– Меня шовут Кукумерис! – шепелявит он. – Можно просто Куку! Я хочу штать лучше! Вчера меня брошила поштоянная партнерша, и я так раштроилшя, что радомер шломалшя, и меня уволили, а я работал помощником дизайнера игрушек, десять лет носил ему кофе. Знал луфше других, што он любит два кубика цикория. Но теперь я хочу вылечитьшя и шам штать Главным! – Под конец монолога Кукумерис разошелся и, грозно насупив брови, скрестил руки на груди и топнул ногой. – Так-то! Я должен пройти, потому што я хочу штать шамым шамым щашливым! – Он обнял помятого плюшевого слоника. – Это мой друфок!
– Обворожительно! – прокомментировал Вальтурис. – Давай, друфок, садись! Ты молодец!
Вслед за Куку перед зрителями предстал Соул – худощавый, жилистый, в синем спортивном костюме.
– Я – Соул, сами выводы сделаете, не вижу смысла говорить о себе. Хотите меня выпереть – о’кей, мне насрать. Оставите – я стану вашим любимым героем, – Соул ухмыльнулся.
После Соула на сцену вышла раскрасневшаяся кучерявая женщина. Она вся состояла из суеты, и прежде чем начала речь, сделала с сотню ненужных движений.
– Меня зовут Видея, – женщина замолчала, потеребила висящий на шее медальон. – Я здесь, потому что недавно у меня случилась трагедия.
В зале послышалось хихиканье. Надо же, какое старомодное слово! Где она его взяла?
Кучерявая снова задергалась.
– Я добропорядочная женщина, – произнесла она, – две работы у меня: архив, составляю примечания к классической литературе, вы ведь знаете, как много устаревших понятий… Пеку превосходные пироги. Настоящие. Уж очень пироги люблю, нет, не есть, готовить больше люблю, смотреть на румяные бока… ну да, я иногда ем, но не так часто… Я думала, буду больше пирогов печь – справлюсь… со случившимся и без помощи, но из пекарни меня попросили. Оно и понятно: кто хочет соленые пироги есть. Это я так про слезы свои шучу. Вроде шутка хорошая. Там, на работе, посмеялись. Посмеялись, но попросили… Да, я плакала