Орден мраморной Горгоны. Дмитрий Мансуров
а не страны разорять, – Баррагин перехватил пристальный взгляд стражника и толкнул Фармавира локтем. – Не шуми, за нами следят.
– Где?
– Неважно. Стой и слушай, – Баррагин напрягся, увидев, что стражник пробирается к ним сквозь толпу, – хватай лепешку и делай вид, что жуешь, иначе решат, что мы тихо переговариваемся на посторонние темы, и тогда нам точно каюк.
– Чавк-чавк, – раздалось в ответ, и вынырнувший секундой позже из толпы стражник увидел, как два студента с заразительно голодными взглядами отрывают от лепешек маленькие кусочки и жуют их, не переставая слушать глашатая.
– Во время прослушивания королевского указа есть запрещено! – строго произнес стражник, отобрал надкусанные лепешки и, не в силах преодолеть заражение аппетитом через взгляды студентов, сунул одну лепешку в рот и в три секунды зажевал.
– Вот проглот… – пробормотал Баррагин.
– Что?! – переспросил стражник сердито.
– А вам, значит, можно есть?! – возмутился Фармавир.
– Я не ем, я ликвидирую посторонний предмет, – ответил стражник.
– Мы тоже их ликвидируем! – ответил Баррагин. – Первая помощь страже в ликвидации запрещенного – наша прямая обязанность как законопослушных граждан королевства!
– Хвалю за помощь, – стражник сменил гнев на милость, – но позвольте подобными делами заниматься профессионалам. У нас больше опыта. Или дождитесь окончания речи, и уничтожайте лепешки, сколько влезет в желудок.
– Хорошая идея, так и сделаем, – согласился Фармавир.
Стражник одобрительно кивнул, сунул в рот вторую лепешку, повернулся и направился к своему месту. Баррагин и Фармавир переглянулись и вздохнули. Но делать нечего: стражник мог и в тюрьму отправить, а так ограничился обычной и незначительной экспроприацией еды в свою пользу.
– Похоже, он тоже голодный.
– Они всегда голодные. Говорят, сытые стражники добродушнее.
– Вот ведь издевательство… У нас хоть кто-то сытым бывает?
– Нет! – ответил бородач. – У нас бывают либо голодные, либо зажравшиеся, золотой середины я не встречал.
Дальнейшую речь глашатая пришлось выслушать под недовольное бурчание желудков, требующих продолжения едва начавшегося и сразу же завершившегося банкета.
– …Предложившему наилучшую идею будет оказана великая честь воспользоваться королевской лабораторией во дворце, лучшее финансирование и всяческая поддержка…, – объявил глашатай, и глаза Баррагина загорелись от радости: нежданно-негаданно появился повод отомстить за гибель брата. И пусть он был на двенадцать лет старше, и давно жил своей жизнью, но все же слова глашатая основательно подняли настроение, и Баррагин толкнул Фармавира локтем в бок.
– Друг, считай, что с завтрашнего дня мы с тобой переезжаем во дворец, – прошептал он. Фармавир открыл было рот, чтобы громко и недоверчиво переспросить, но вовремя прикусил язык и всего лишь приподнял