Все прелести Технократии. Максим Волосатый
Рудольфа и постарался прочитать неразборчивое название. – … «…радость». Причем тут радость?
Барок озадаченно нахмурился, и тут началось что-то странное. Память, та самая, отвоеванная у Рудольфа память, вдруг замолчала. Напрочь. Не вся, только та, которая отвечала за эти таблетки. Что такое? Барок, морщась от накатывающих волн боли, попытался разобраться, куда оно все делось. И каково же было его удивление, когда слабые следы исчезнувших воспоминаний привели его … к серой стене в их общем сознании. Туда, куда Рудольф спрятал все самое ценное и личное.
– Зачем оно тебе? – совершенно искренне изумился Барок. – Воспоминания больного детства?
Рудольф молчал.
– Эй, – у Барока не было времени на миндальничанье, голова грозила развалиться уже в ближайшие несколько минут. – Заканчивай придуриваться. Что там такого? Это они, или нет?
Тишина. Рудольф, казалось, вообще исчез из его головы. Да что происходит, в самом-то деле?! Барок еще пошарил рукой в груде медикаментов и добыл еще одну бутылочку. Тоже с полустертой красно-белой надписью. Он опять попытался найти что-либо в своей обделенной памяти, но все, что относилось к «красно-белой бутылочке» было заблокировано. Барок нахмурился: Рудольф что, издевается? Или решил угробить его посредством головной боли?
Он переворошил все оставшиеся коробки: больше ничего похожего, а все, что лежит в шкафчике – это точно лекарства. Угу, Барок выставил на полку перед собой обе бутылочки. И что ему делать? Последняя попытка узнать хоть что-нибудь…. Без толку. Ну, гад, подожди у меня. Вот только бы голову вылечить….
Таблетки в коробочках были одновременно и похожи друга на друга и нет. Красными они были и там и там. Вот только на таблетках в первой из обнаруженных бутылочек улыбалась задорная мордочка, ловко нарисована одним штрихом, а во второй – всего лишь две рукописные буквы «в» и «н». И чего это? «Внимание»? Он осторожно прислушался к своему сознанию. Бесполезно. Никакой помощи. Барок даже негромко взвыл от злости. Голова болела все сильнее, надо было срочно определяться.
Барок собрал в кулак остатки мышления, до которых боль еще не добралась, и попытался принять решение. Итак: что такое эти буквы, он не понимает, а улыбающаяся мордочка выглядит довольно безобидно. В шкафчике лежат только лекарства, так что отравиться он рискует не очень сильно. Ой, как голова-то болит. Ну? Определяемся? Барок поднес к губам таблетку с мордочкой… и неожиданно другой рукой закинул в рот «буквы». Что, Рудольф, получил? Он воткнул мысленный взгляд в серую неподвижную пелену, и расстроился: ни звука. Ни движения, ни вздоха. Ни-че-го. Вот так, значит? Ну что же, получи. Таблетка с мордочкой тоже отправилась в живот. Что теперь скажешь? Тоже ничего? Как так?
Ах ты, червяк. Барок обозлился окончательно. Ну, раз тебе все равно, что происходит с твоим телом, то, может быть, сейчас ты соизволишь хоть на секунду выглянуть из своей раковины?
Барок одним махом вытряхнул на ладонь горсть задорно улыбающихся мордочек,