Отечник: Избранные творения. Святитель Игнатий (Брянчанинов)
дом. Доброе дело странноприимства, которое он доселе исполнял ежедневно, было оставлено им. Он нанял корабль и прибыл в Константинополь. Там царствовал тогда Иустин, дядя Иустинианов. Евлогий дал много золота царю и вельможам его, получил сан епарха и купил себе великолепные палаты, которые и доселе называются Египетскими. По прошествии двух лет опять вижу во сне священнолепного Отрока, виденного мною прежде, во святом храме Воскресения, и сказал я сам в себе: «Где Евлогий?» По прошествии краткого времени вижу, что Евлогия изгоняют от лица Отрока, и некоторый эфиоп увлекает его. Проснувшись, я сказал сам себе: «Увы мне грешному! что сделал я? погубил душу мою!» Пошел я в то селение, где прежде жил Евлогий, как бы для продажи моего рукоделия. Пришедши в селение, я ожидал, что придет Евлогий и по обычаю введет меня в дом свой; но никто не пришел и не пригласил меня. Я встал и, увидев некоторую старицу, просил ее принести мне немного хлеба, потому что в тот день я еще не ел. Она поспешно пошла и принесла мне хлеба и вареной пищи и, севши возле меня, начала говорить мне духовные назидательные слова. «Не полезно тебе, – говорила она, – выходить в мирские селения. Разве ты не знаешь, что монашеская жизнь нуждается в удалении от молвы?» И много другого полезного она сказала мне. Я возразил ей: «Ведь я пришел продать рукоделие мое». Она сказала на это: «Хотя ты и пришел для продажи рукоделия, но не должен был оставаться в селении до такой глубокой ночи». Я отвечал: «Да, да!» Потом спросил я ее: «Скажи мне, мать, нет ли в этом селении кого-либо, боящегося Бога и принимающего странных?» Она, вздохнув, сказала мне: «О, отец и владыко! имели мы здесь каменосечца, очень милостивого к странным. Но Бог, видя добродетель его, излил на него щедроты Свои: слышим о нем, что он теперь в Константинополе и сделался знатным человеком». Услышав это, я сказал сам себе: «Я сделал это убийство». Немедленно пошел я в Александрию, сел в корабль и прибыл в Константинополь. Там я стал расспрашивать, где Египетские палаты и как мне найти их. Рассказали мне это, я пошел и сел у ворот дома Евлогиева, ожидая выхода вельможи. Вижу: вышел он с великою гордостию; я воззвал к нему: «Помилуй меня, имею нечто сказать тебе!» Он не только не захотел взглянуть на меня, но и приказал рабам своим бить меня. Я поспешно перешел на другое место, мимо которого должно было идти ему, и опять воззвал к нему. Он опять приказал бить меня больше прежнего. Таким образом я провел четыре недели пред вратами дома его, обуреваемый снегом и дождем, и не мог побеседовать с ним. Изнемогши, я ушел оттуда, повергся пред образом Господа нашего Иисуса Христа и молился со слезами, говоря: «Господи, разреши меня от поруки за этого человека! иначе я оставлю монашество и пойду в мир». Когда я говорил это мыслию, вздремнулось мне, и, вот, слышу необыкновенное смятение и голос: «Идет Царица!» Пред Нею шли полки – тысячи тысяч и тьмы тем народа. Я воззвал к ней: «Помилуй меня, Владычица!» Она остановилась и сказала: «Чего ты хочешь?» Я отвечал: «Я поручился за Евлогия-епарха: повели, чтоб я был уволен от этой