Тень отца. Ян Добрачиньский
когда наступила пора наибольшей жары, они были вынуждены задержаться на отдых.
Единственной защитой для них был выступ скалы, у подножия которой лежала, словно опавшее одеяние, узкая полоса тени. Тяжело дыша, люди бросились на сухую землю, стараясь втиснуться в эту тень.
Иосиф сидел, прислонившись к скале, поджав под себя ноги. Для осла не хватало места в тени, поэтому он только укрыл в ней голову. Несмотря на то что они отправились поздно и шли недолго, Иосиф уже очень устал. С удивлением наблюдал он за женщиной, которая, хотя и была избита и изранена, не переставала заботиться о сыне. Она обмахивала мальчика платком и увлажняла ему губы соком дикого лимона. Он, должно быть, был очень испуган, потому что он побледнел и сильно ослаб. Пот катился по его щекам. Не раз Иосиф замечал, что и отец проявляет заботу о сыне.
Пространство, простиравшееся перед ним, казалось, переливалось от зноя. Мысли проплывали лениво, в голове гудело, как от вращающихся жерновов.
– Мы тоже хотим тебя поблагодарить, – неожиданно услышал он.
Застигнутый врасплох, Иосиф повернул голову.
Фарисей и его товарищ подошли к нему и сели рядом в тени. Теперь в их глазах не было презрительной усмешки.
– Ничего особенного я не сделал, – сказал Иосиф.
– Мы думали, что ты простой амхаарец[15], – сказал фарисей. – Ты разговаривал с женщиной, хотя должен был помнить, что они все нечистые. Однако я заметил, что ты молишься…
– Ты проявил силу и смелость, – добавил Иуда. – Кто ты?
– Меня зовут Иосиф, сын Иакова из Вифлеема.
– Так значит, ты принадлежишь к царскому роду? – в голосе раввина послышалось недоверие.
– Да, именно так, как ты сказал, равви.
На миг наступило молчание. Оба смотрели на Иосифа, казалось бы, с еще большим, чем прежде, вниманием. Вновь заговорил фарисей:
– Мое имя Саддок.
Иосиф смиренно склонил голову:
– Я рад, что познакомился с тобой, равви.
– Да, теперь видно, что ты действительно не амхаарец. – Голос Саддока становился все более ласковым. – Помни, остерегайся амхаарских женщин, и ты сохранишь чистоту.
– Такому человеку, как ты, – вставил Иуда, – не следует заглядываться на амхаарских женщин.
– Скажи, – спросил Саддок, – кто глава вашего рода?
– Мой отец – Иаков, сын Матфана.
– А ты, наверное, его старший сын?
– Именно так.
Они переглянулись.
– Что ж, – заметил Саддок, – род Давида древний и почитаемый. Ирод вами никогда не интересовался?
– Я об этом ничего не знаю. Мы скромные люди. У меня плотницкая мастерская, мои братья возделывают землю.
– Конечно, конечно… Время славы вашего рода прошло.
– Ты слышал, – неожиданно спросил Иуда, – что Ирод хочет произвести перепись Израиля?
– Нет. Как я уже говорил, мы живем вдали от дел мира…
– Так вот я тебе говорю, что он хочет это сделать. Он объявит, что надо принести ему
Амхаарец (евр.) – простолюдин, земледелец.