Красная ночь. Ольга Баскова
прижалась к ее теплому телу. К маме вернулась память! Она стала расспрашивать меня об отце и брате, о нашей жизни в Москве.
– Я хочу к вам, – выслушав мой рассказ, сказала мама. – Увези меня отсюда.
– Тебе здесь плохо?
Мама собиралась что-то ответить, однако замолчала, увидев входящую Дину.
– Как вы мило сидите! – улыбнулась девушка, увидев нас. – Как вы, Наталья Павловна, не устали? Конечно, устали и к тому же не выпили лекарство.
Я заметила, как мама сжалась, словно чего-то испугавшись.
– Вам не сказала, – Дина быстро запихнула маме в рот какую-то таблетку, – и сама забегалась. Ей нужно принимать лекарство каждый час.
Таблетка подействовала как снотворное. Мама почти сразу уснула, а проснувшись, уже не узнавала меня и никуда не собиралась уезжать. С тем я и уехала, на прощание засунув листок с номером своего телефона в карман старенького халата, в котором мама всегда ходила по квартире, написав на бумажке: «Обязательно позвони мне по этому номеру. Твоя Илона». Делая это, я рассуждала так: мама должна прочитать эту записку сама. Может быть, память вернется к ней и она позвонит! Представляете, она так и сделала, успев сказать мне всего две фразы:
– Илоночка, забери меня. Мне здесь плохо, – и повесила трубку.
У меня сложилось впечатление, что наш разговор прервали. На сердце было неспокойно, и я выехала в Приреченск на следующий же день. Маму я не застала. Дина сообщила, что она не вернулась из магазина, куда ее иногда отпускали.
– Надо сообщить в милицию! – забеспокоилась я.
Дина с Надеждой Сергеевной отговорили меня.
– Это уже не первый раз, – сообщила женщина. – Твоя мать уходила два раза. Во второй пропадала три недели. Вернулась грязная, усталая, голодная и, что самое страшное, абсолютно не помнила, где была и что делала, впрочем, как и в первый раз. Сообщив об этом в милицию, ты опозоришь ее на весь город. Ведь, по-хорошему, мы должны положить ее в психушку.
Я выждала три дня и все-таки обратилась в отделение. Усталый сержант сказал мне, что, если мама уже замечена в отлучках из дома и страдает психическим заболеванием, вполне возможно, она скоро вернется и не стоит пороть горячку. Я не настаивала на поисках, вспомнив слова Дины, и вернулась домой. Так прошел месяц, но ничего не изменилось, я здесь, прошу вашего совета, – она жалобно посмотрела на Катю. Та пожала плечами.
– Вы боитесь милиции и тем не менее хотите, чтобы я написала статью в городскую газету, – заметила она.
– Не знаю, – призналась Вахрушева. – Посоветуйте, как быть.
Зорина молчала, находясь в замешательстве. С подобной просьбой к ней еще не обращались.
– Мой брат, – добавила Илона, – считает, что во всем виноваты Дина и ее мать. Он уверен: они где-то держат маму, и собирается нанимать частного детектива. Я отговариваю его. Эти женщины оказали нам много услуг.
– Я поговорю с мужем, – пообещала журналистка, – в таких вещах он компетентнее