Альманах «Истоки». Выпуск 10. Коллектив авторов
не осталось укрытий,
Где царили бы мир и покой.
Полной чашей хлебнула Россия
От войны, отреченья, измен…
Многих – многих по свету носило,
Кто не выдержал тех перемен.
Их, потерянных, осиротевших,
Без надежд, с нищетой пополам
Преждевременно поседевших,
Разбросало по съёмным углам
И она в той толпе оглушённых
Воз тянула на трудном пути,
Мужа-мальчика, деток рождённых
Всё старалась от горя спасти.
Но не вышло. Средь чуждых знакомых,
Без грошей, запасаемых впрок,
Всё короче дорога до дома,
И всё ближе Елабуги рок.
Сыну – Родину! – мечется мать, —
Пусть распробует горечь рябины.
Свои строки России отдать…
Верно всё рассчитала Марина.
Лишь звенят оголённые нервы,
Канонада войны над Землёй…
И последняя капля, наверно, —
Одиночество давит петлёй.
Но живут стихотворенья Цветаевой.
В них сверкнула рифма и растаяла,
Засветилась в строках капелькой дождя,
Чистотой своею душу бередя.
Александр Дыбин
Обретшей Родину, но потерявшей жизнь
(М. И. Цветаева)
Твой путь пролег от Сены и до Камы.
Но нет твоей могилы на земле:
Есть крах иллюзий. Проза жизни. Хамы,
Доведшие до гибели в петле!
Ты им своим стихом не угодила:
Воспела «лебединый белый стан»…
Звезда Полынь всегда тебе светила —
Изгнаннице – под небом чуждых стран!
Но те, кто понимают толк в искусстве,
В чьи души был восторг тобою влит,
Навек едины в благодарном чувстве:
Для них ты – первозданная Лилит!
Не встретишь в магазинах твои книги:
За полчаса расхватывают их!
И, сбросив все цензурные вериги,
Живит нам души твой волшебный стих!
Инга Гланцова
Марине Цветаевой
«Могу ли я, любовь моя, Марина…»
Могу ли я, любовь моя, Марина,
Воспеть тебя, как в праздник божество,
Твой шаг был скор, а путь смертельно длинный,
Себе не изменив, ты весь прошла его.
Так горестно горда твоя судьба,
Хоть слёзы тяжкие незримы.
Я смею лишь оплакивать тебя,
Любовь моя, Цветаева Марина.
«Твои глаза – глубокая вода…»
Твои глаза – глубокая вода.
Слова зовут и отторгают,
Возносят и ниспровергают,
Они восторг мой и беда.
Причёски прядь – упрямства прямота,
Как и характера словесность.
И зла, и счастья неизвестность,
И жизни свет, и темнота.
И свадебной иконы странный лик…[1]
Предсказанность судьбы суровой?
И народившееся Слово,
Как тот прекрасный
Икона «Взыскание погибших»