Черный передел. Алла Бегунова
прицелился и взмахнул орудием снова. Изделие немецких мастеров превратилось в груду осколков. С мраморной доски над камином они посыпались вниз и, как белые неживые цветы, усеяли паркетный пол. Нечаянно наступив на один такой фрагмент, совсем недавно бывший красиво изогнутой ручкой, старший шифровальщик выругался:
– Donnerwetter![6]
Он сделал несколько шагов в сторону и рухнул на кушетку, стоящую напротив камина. Оттуда доктор математических наук гордо осмотрел комнату. Она действительно выглядела необычно. Ведь начал он с того, что разнес стул, в ярости швырнув его о стену. Большое квадратное зеркало в деревянной резной раме также более не существовало. Остановились и напольные часы, точно показав время нападения на них – 9 часов и 17 минут. Глубокие хрустальные чаши на нижней полке шкафа он расколотил уже после этого. Из четырех фарфоровых ваз, которые украшали гостиную, придавая ей вид богатый и изысканный, уцелела одна. Она стояла очень высоко на шкафу и туда Отто Дорфштаттер пока не дотянулся.
Но главное заключалось не в этом.
Два заряженных дорожных пистолета сейчас лежали перед ним на столе. Он обнаружил их в карманах чьей-то шинели, висевшей в темном углу на вешалке, когда слонялся но особняку в тоске и тревоге. Пистолеты молодой математик потихоньку унес к себе. После такой находки он отправился к лакеям, чтобы расспросить их о том, где сейчас находится его добрая венская знакомая Амалия Цецерская.
Никодим и Демид последние полтора часа занимались приготовлением ужина на кухне возле жарко растопленной печи. Гречневую кашу они сварили. Но жаркое со свиными ребрами у них не получилось. Мясо подгорело и чад наполнил кухню. Озабоченные кулинарной неудачей, они отнеслись к своему подопечному невнимательно. Вместо ответа на вопрос о Цецерской они пошутили насчет непостоянства, присущего всему прекрасному полу, и в утешение вручили старшему шифровальщику тарелку гречневой каши со шкварками, добавив еще и стакан вейновой водки, зеленоватой и очень крепкой.
Русская еда имела вкус прямо-таки отвратительный. Водка обожгла горло. Скабрезные солдатские шутки о женщинах в данную минуту показались ему изощренным издевательством. Потому думал он недолго. Тарелку с кашей доктор математических наук запустил в физиономию Демида, пустой стакан раздавил каблуком, а сам со всех ног пустился бежать в гостиную, где находились пистолеты.
Переглянувшись, ошарашенные охранники пошли за ним. Но в гостиную они уже не попали. Дорфштаттер успел крепко-накрепко запереть двери изнутри, просунув в две ручки кочергу от камина. Они стали стучать в дверь, звать австрияка по имени, спрашивать, что случилось, тот не отвечал. Вскоре охранники услышали, как с треском развалился стул, ударившись о стену. Затем долго звенели, падая на пол, какие-то стеклянные обломки.
– Это он зеркало прикончил, – задумчиво произнес Никодим.
– Ай-да математик! Ведь таким
Черт возьми!