Лоскутная философия. Идефикции. Игорь Олен
Монголии. Человек несвободен, если обходится бытием; свободен, если идёт к Инакому. Философия быть должна сумасшедшей и трансцендировать за предметный мир в непостижное. Там любой, чей ментал не увяз в земном, сыщет яви насущные и живые, вечные, как сыскал их там Данте, – в том сыскал, чего как бы и нет, но что вдруг сталось истинным.
139
Я люблю вид горящих трав и их запах с тех пор, как давным-давно на Востоке видел пожарища, меркнущие близ вод. Я всматривался в их зеркало, я пытался понять, чтó ждёт огонь, почему он смиряется у черты сонной влаги. Видел же я там – себя… Я понял, что отражение позволяет представить себя, что важно. Также я понял: раз огонь умирал у вод – в отражении гибель. То есть познание как рефлексия бытия есть смерть? Незнание живоносно?
140
Боже, должно быть не так. Весной в тени и в оврагах надо бы таять грязным сугробам, прочему надлежало быть гривами прошлогодней травы, над коей в торчь прутья голых кустарников. Так оно, в целом, было. Но под немеющей, не очнувшейся к росту липой прянул вдруг Цвет – как радостный смех над сроками, над законом природы и страхом братьев, что ожидали тёплого мая цвесть безопасно. Ночью Цвет умер в инистом рубище. Но во мне он поверг закон. Цвет явил: жизнь сильней его. «Как так можно?» – тщетно гадал я. Бог значит чудо, вдруг я подумал, то есть безумие. Ибо всё в миру, что помимо порядка, что восторгает нас и живит – безумно.
Честь ему!
141
Стиль Катулла
Соня, лучшая из женщин,
ты куда бежать решила?
От любви ведь не спасёшься,
Купидон тебя настигнет.
Он власы твои расчешет
для прекраснейшего мужа
и стыдливого румянца
на щеках твоих добавит;
изваяет твои перси,
словно две луканских розы,
и пленительное лоно
возожжёт огнём желаний.
Застучит безумно сердце,
ритм дыхания собьётся,
и падёшь в мои объятья
ты подрубленной лозою…
Убежать весной решила
от любви глупышка Соня.
Посмотрите и посмейтесь
над такой её уловкой!
142
Избыточная масса кошки, сравнительно с массой жертвы, суть компенсация за утрату инстинкта в пользу приятельства с человеком. Льву предстоят звери равной или почти равной массы да и опасности: вепри, буйволы, аллигаторы. Не то кошки, что на порядок больше добычи, маленьких мышек. Ярость их одомашнилась, свелась к хобби. Горе бездомным брошенным кошкам: участь их – возрождать инстинкт в поколении, между тем как терялся он, знаем, эрами.
143
Всё должно быть не так. Попавшейся на веранде птичке не стоило биться в стёкла, пискать от ужаса. Ей не стоило мнить, что, в лад «struggle for existence» жуткого Дарвина, я убью её и поэтому нужно вырваться. Убеждённости в нескончаемой bellum omnium contra omnes не следовало держаться. Птичка должна была дать мне выпустить её тельце в майский