У каждого свой крест. Лариса Джейкман
точно знающим, что он хочет и чего добивается.
Джават учился на факультете народного танца, имел великолепную стройную фигуру и массу поклонниц. Когда он решил сделать Эллу своей девушкой, она испугалась. Она знала, какие страсти бушуют вокруг его персоны, сколько несчастных соблазненных и покинутых им подруг вздыхали, плакали и страдали по нему, но он был непреклонен. Однажды расставшись с очередной возлюбленной, он никогда больше не одаривал ее вниманием или даже дружеским расположением. Он просто переставал замечать ее. А девушка мучилась и переживала, не понимая, что же она сделала не так, что он вдруг бросил ее.
Когда очередь дошла до Эллы, она дала себе слово, что ни за какие блага мира не поддастся на его чары. Она не хотела проблем и сторонилась его, как могла. Но Джават буквально не давал ей проходу. Он встречал ее утром у входа в общежитие, и они вместе шли в институт, болтая так, ни о чем. На большой перемене, приходя в буфет, она не должна была стоять в очереди, Джават уже умудрялся все купить, и, заняв столик, ждал ее прихода. После занятий он находил ее и провожал в общежитие, а вечером являлся и приглашал в театр, ресторан или куда-нибудь еще, в основном в такие места, куда трудно было попасть или достать билеты даже за полгода вперед. Наконец Элла сдалась. Она решила просто проводить с ним вместе время, не становясь его невестой ни при каких обстоятельствах.
Подруги нашептывали ей, что не будь, мол, дурой, беги от него, пока не поздно, но Элла, сама прекрасно понимая правильность их советов, расстаться с Джаватом уже не могла. Он цепко держал ее около себя и однажды признался в любви, горячо и пылко. Элла расплакалась. Она боялась этого признания, но еще больше она боялась сознаться себе в том, что тоже полюбила его.
Джават снимал квартиру на Стромынке, и однажды в выходной попросил Эллу не ездить домой, пригласив ее к себе.
– Джават, я не могу. Что я родителям скажу?
– Ты должна им что-то сказать, так как на летние каникулы мы поедем с тобой отдыхать на Черное море, к тому моменту они должны быть готовы к тому, что их дочь уже взрослая, и не должна быть под их присмотром денно и нощно. Но если ты не можешь, хочешь я сам с ними поговорю?
– Нет! Я сама. Не надо. Я прошу тебя, Джават, я не могу вот так сразу.
– Элла, не раздражай меня. Ты не ребенок и прекрасно понимаешь… – Джават замолчал, не договорив фразу.
– Что я прекрасно понимаю, договаривай! – спросила Элла.
– Потом объясню, вечером. Жду тебя к семи у метро Сокольники. Не опаздывай.
С этими словами он повернулся и ушел, и Элла поняла, что если она не придет, то всему конец. Ей страшно не хотелось оказаться в положении ее подруг, покинутых Джаватом. Она была убеждена, что сможет противостоять любым его попыткам соблазнить ее. Но в глубине души надеялась, что он этого себе не позволит. Они даже ни разу не целовались, хотя она страшно об этом мечтала. Джават целовал