Крест командора. Александр Кердан
еще Петром Первым, где и молился усердно битый час.
Затем, взяв извозчика, он поехал в Сенат, засвидетельствовать свое почтение обер-секретарю Ивану Кирилловичу Кириллову, своему благодетелю и ходатаю.
Невысокий, склонный к полноте и в обычный-то день улыбчивый Кириллов, на сей раз просто лучился от радости.
– Примите мои поздравления, господин капитан-командор! Вот и остались позади чёрные дни! – он крепко пожал Берингу руку и, расчувствовавшись, порывисто обнял его.
– Все вашими молитвами, милостивый государь Иван Кириллович! – Беринг чуть не прослезился, полез в карман мундира за платком и тут же засунул его обратно. – Страшно и представить, что было бы, ежели б не вы…
– Не стоит преувеличивать, мой друг, мои скромные заслуги… На всё мудрая воля правительницы нашей, всемилостивейшей государыни, решившей продолжить дело своего покойного дядюшки, Петра Великого… Да и господа Сенат проявили удивительную покладистость… Впрочем, мне ведомо, по какой причине… – Кириллов лукаво усмехнулся.
– Конечно, благодаря вашим благородным усилиям, – Беринг, часто помаргивая белёсыми ресницами, смотрел на Кириллова влюблёнными глазами.
– Увы, всё куда прозаичней. На решающем заседании присутствовал их сиятельство граф Бирон. Он недвусмысленно дал понять, какова воля императрицы да и его личное желание. А нынче, вы сами понимаете, вряд ли кто дерзнёт поспорить с графом.
– И всё же, ваше превосходительство, – не хотел соглашаться Беринг, – без вас меня с предложением о второй экспедиции и слушать бы никто не стал… Вспомните, что было после появления в столице казачьего атамана Шестакова с его сказками о неисчислимых богатствах, якобы обретённых у Ледяного мыса.
Кириллов поморщился:
– Да, немало было хлопот с атаманом. И отряд ему дали в четыре сотни сабель, и право взимать ясак со всех племен, пожелавших встать под руку матушки-императрицы. Денег, я вам доложу, затратили немало, ан толку никакого не добились. Не зря, вероятно, некоторые из его же сотоварищей называли сего атамана изрядным плутом. Впрочем, о мёртвых плохо не говорят… – Кириллов перехватил недоумённый взгляд Беринга и пояснил: – Третьего дни пришла весть, что Шестаков убит. Была стычка с немирными чукчами. Якутский воевода сообщает, что из-за дурного нрава покойного атамана тамошние племена против нас стали настроены так, что ни о каком ясаке теперь и говорить не приходится…
– Печальная новость… – сказал Беринг, хотя было заметно, что известие о смерти Шестакова у него особой скорби не вызвало.
– Не будем сводить счеты с покойным, лучше сравняемся с ним по счетам и простим… – задумчиво произнёс Кириллов и перекрестился.
Они некоторое время помолчали. Словно оправдываясь, Беринг сказал:
– На Шестакова я зла не держу, ваше превосходительство. Однако и забыть не могу,