Апология церковной веры. Священник Тимофей Алферов
хотя бы основная подтверждаемая нашим опытом идея: мир строится по разумному замыслу, и этот замысел един. Если удастся договориться хотя бы на этой точке, то можно отложить в сторону протяженность дней творения и последовательность возникновения различных сотворенных вещей. Здесь открывается широкое поле для рассуждений о возможности или невозможности эволюции, но все это сейчас не является нашей темой. Наша задача – помочь преодолеть предвзятость к Библии.
Человек и грех
Попытка верить Библии «буквально в каждую букву» приводит к тому, что книга эта становится не проповедуемой современному слушателю. Им она отторгается. Прежде всего, благодаря антропоморфизмам. Вот лишь первый пример: Бог запретил первым людям кушать такие-то плоды, пригрозив им смертью – людям, которые еще не видели смерти. А потом, гуляя по саду, обнаружил нарушение запрета. А потом так жестоко наказал согрешивших людей – за какие-то плоды. Которые все равно опадут и сгниют.
Если мы начинаем утверждать с усилием буквальный смысл прочитанного, то у нас остается мало шансов на то, чтобы быть понятыми от скептиков.
Однако сейчас мы подошли к узловому моменту. История грехопадения людей, по сути своей, отвечает на главнейший религиозный вопрос о происхождении зла в мире. Можно уверенно сказать, что и основная идея христианства – спасение людей через искупление их грехов, покоится на этом начальном библейском рассказе.
Выдающийся церковный автор XX века о. Александр Мень среди прочего обращался и к этим страницам в книге «Магизм и единобожие». Автор придерживается полностью эволюционного взгляда, для него человек как-то происходит от животных предков. Но дойдя до сцены искушения в Эдеме, даже он вынужден признать, что христианская вера будет просто невозможна без признания за этим событием какой-то реальной основы.
И из его уст такое признание звучит более чем убедительно.
Действительно, если отвлечься от шума райских ветвей и змеиного шипения, то за этим библейским рассказом видится глубочайший внутренний смысл.
Во-первых, рассказ показывает, что человеку даны одновременно и свобода нравственного выбора и призыв подчинить эту свободу указанию Творца. Ведь то и другое мы ощущаем сами в себе! Каждый из нас слышит призыв совести, каждый имеет понятие о том, что такое добро, каждый сознает, что этому добру нужно следовать в жизни, и одновременно мы сознаем за собой способность этого не делать. Тем более, если какие-то внешние условия располагают нас не слушать внутренний голос совести. И заповедь, и свобода (ограниченная, но не отмененная) – это наши постоянные внутренние спутники. А начинается разговор о них именно со второй главы Бытия.
Во-вторых, только в этой библейской сцене мы встречаем удивительное, почти неподражаемое в нашей реальной жизни состояние человека: это состояние первобытной невинности, когда человек не знает еще ни греха, ни праведности, когда он свободен от того и другого.