Сердце предательства. Мэри Пирсон
больше нет в живых, так что надо разобраться, в чем там дело, – ответил Каден. – Но до своего отъезда Комизар намерен уладить кое-какие дела.
Уезжает. Это слово прозвучало музыкой – новости лучше этой я не слышала за последние несколько месяцев. Правда, меня все же беспокоило, что за дела он собирается улаживать. Я доела свой завтрак, и Каден вышел из комнаты, давая мне одеться. Дверные петли снова пронзительно заскрипели, и я подивилась тому, как это их визг не разбудил меня, когда он уходил сегодня утром.
Как приятно было снова надеть свои башмаки, чистые. Да к тому же еще и на чистые теплые носки. Сегодня непременно с благодарностью назову Эбена, когда буду возносить вечерние поминовения – теперь я неукоснительно возносила их каждый вечер, как бы заменяя Паулину. И мне казалось, будто я рядом с ней, по пути в Терравин, на пороге захватывающих приключений… а не одна в чужой стране, в самом конце одного из них.
Мы дошли до развилки, ведущей к крылу Совета. Снова долго шли по лабиринту коридоров и через открытые внутренние дворы, пробирались по узким галерейкам без окон, где путь освещали лишь тусклые фонари, развешанные далеко один от другого.
Каден предупредил меня, что Санктум, который строили и перестраивали на протяжении веков, весь пронизан заброшенными подземными ходами, некоторые из которых оканчиваются тупиками и смертельными ловушками, поэтому я должна держаться к нему поближе. Некоторые стены могли бы поведать о том, как их разрушали. Время от времени из тьмы возникали кучи щебня. Вид у них было жуткий: одна в темноте казалась воздетой рукой, другая – частью каменной головы, безучастно глядящей из стены, словно вечный заключенный. Попадались обломки мраморных плит с выгравированными надписями – письмами из прошлого. Буквы осыпались, текли, как слезы. Но всё это были в первую очередь просто камни, не хуже других, и их использовали для строительства города – использовали доступные ресурсы, как объяснил Каден. Все же, когда мы вошли в очередной тусклый проход, я что-то почувствовала и остановилась, притворившись, что завязываю шнурок на башмаке. Я прислонилась к стене. Биение. Предостережение. Шепот.
Может, я просто ошарашена зловещими тоннелями?
Джезелия, ты пришла.
Я так резко выпрямилась, что чуть не упала, потеряв равновесие.
– Ты идешь? – окликнул Каден.
Биение смолкло, но воздух стал ощутимо холоднее. Я посмотрела по сторонам. В коридоре раздавался только звук наших шагов. Да, я испугалась, только и всего. Каден двинулся дальше, и я поспешила за ним. Здесь была его стихия, так уверенно он шел по этому странному городу – а я была сбита с толку. Каким же непривычным и чуждым должен был быть для него Терравин. Но не был.
Каден легко вписался в ту жизнь. Его морриганский был безупречен, а в таверне, заказывая эль, он держался непринужденно, как у себя дома. Не потому ли он был уверен, что и я так же легко войду в здешнюю жизнь, будто у меня никогда не было прошлого? Но я не такой хамелеон, как Каден, которому достаточно пересечь границу, чтобы превратиться в другого человека.
Мы