Млечные истории. Книга первая. Александр Лютиков
Возвращаясь к теории двух эволюций: стихийной и направленной. Что Дарвин бы сегодня на это сказал?
– Смотря какой Дарвин.
– Чарлз.
– Понятно, что Чарлз. Я к тому, что тот Дарвин, когда в самом разгаре шла работа над главным его трудом, и Дарвин на закате лет, пожалуй, ответили бы по-разному. А ещё лучше было бы пообщаться с тем Дарвиным, прошу прощения, который дожил бы до наших дней. Всё-таки в то далёкое время он очень многого знать просто не мог. Были совсем другие предметы дискуссий… теории, оппоненты. Он тогда свой взрыв устроил в обществе. Долгие века превалировали объяснения про Адама и Еву, а тут нате, выскочила теория с обезьянами.
Генеральный секретарь улыбнулся. Стало понятно, что он дополнительно что-то смешное вспомнил, и он не стал с этим томить собеседников.
– Как-то раз, давно, ещё в молодости, подумалось нечто, можно сказать, непристойное. Если ту обезьяну-маму и того… э-э… эрративом выражаясь, обезьяна-папу, от которых пошло мутировать человекообразие, назвать Евой и Адамом, то Папе Римскому с Дарвиным гипотетически стало бы не о чем спорить.
– Истина в спорах довольно-таки часто оказывается посередине, – засмеявшись, поддержал Анант Батлер.
– Не обезьян, а обезьяноподобных. Как недавно было отмечено, – жена поправила своего мужа.
– Пардон, опять не так выразился.
– И я, позвольте, немножко поправлю, – присоединился уточнять Анант Батлер. – О начале человекообразия не совсем правильно высказались, потому как невозможно определить во времени черту между поколениями. Разделить так, что вот, мол, этот детёныш уже человекообразен, а у его родителей такие признаки отсутствуют. Различия с ближайшим потомством не могут быть кардинальными. А из этого получается, что Адамами и Евами можно называть по пятнадцать колен сородичей – и вперёд, и в прошлое.
– Вон там я вижу, мистер Батлер, девушка идёт с собакой. Ваши? – жена генерального секретаря показала открытой ладонью на край аллеи.
Учёный прищурился.
– Да, мои, – подтвердил он. Встал со скамейки, замахал руками. Убедившись, что его увидели, добавил не оборачиваясь: – На церемонии запуска, тоже в числе участников дискуссии, будет присутствовать мой большой друг, профессор Клим Краузе. Вот вопросы эволюции это к нему. Он у нас на проекте реинкарнированный Дарвин.
Посвистел не в полную силу и довольно своеобразно.
Видно было, как собака застыла от неожиданности, будто вкопанная. От той неожиданности, что предвещала несказанную радость. Этот свист она узнает из миллионов. Уши из полного виса приподнялись насколько смогли в силу специфики породы. Взгляд сфокусировался на знакомой фигуре. После того как «объект» был опознан, остолбенение прекратилось, оставалось одно – разрешение на старт.
Хозяйка отсоединила поводок и дала отмашку.
Кто не видел, как преисполненная любви, соскучившаяся собака бежит к тебе прямым курсом,