Танаис. Марат Байпаков
краской. Тонкие черты лица. Легкая улыбка алых губ. Летящий шаг. Руки рядов размыкаются, пропуская. Алое двойное платье облачком скользит среди людей к кургану. Высокий островерхий красный головной убор, украшенный оленем в навершии, золотыми стрелами от линии бровей и фигурками животных, виден даже в третьем круге. Выше, выше – и вот она, одна, на вершине кургана.
На помосте со стороны заката в цепях являются три пленника с охраной. Руки связаны за спинами. Маленький, округлый, на кривых ногах, смешно перекатывается, как тюк с зерном. За ним длинный, тощий, как межевая жердь с границы владений племени. Коренастый, широкоплечий, с длинными спутанными космами – не то рыболов, не то скотовод по обличию. Все трое нагие. Идут добровольно. Пьяной походкой, как будто не в себе. Бронзовая цепь прикреплена через обручи на шеях, бренчит в такт шагов: так-так-так.
Два стражника из знати определяют пленных позади верховной жрицы. Медленно и недоверчиво снимают цепь. Но дело странное – пленные стоят. Без трепета. Молча. Стражники толчками, рывком потянув за плечи, роняют пленных на колени, лицами к восходящему солнцу. В почтении перед жрицей склонив голову, стража покидает помост. Девушка снимает платье-накидку. Затем – верх раздельного второго платья. До пояса нагая, поднимает лицо к солнцу. Наколки на руках – бегущие олени, сцепившиеся ногами и рогами. Голая девичья грудь трепещет от волнения. Раздается песня. Песня-молитва летит к восходящему светилу. Громкий теплый голос то поднимается в грусти, то в волнении падет ниц. Флейтисты поддерживают первыми молитву, затем хор, струнные, бубны задают такт. Голоса возвышаются. Эхо гор вторит, троит их пение.
– Богиня-Мать, создательница Мира!
Ты любишь нас, как любим мы тебя!
Ты даришь светлый день и даришь ночь во звездах.
Рождаешь нас с улыбкой, своим законам учишь,
И забираешь, хмурясь, нас, твоих детей.
Танцуешь первой на праздниках средь нас
И в горестях печальных последней плачешь с нами.
Хворь, похищающую души, ты изгоняешь.
Обиды, в мелочах, меж нами, глупыми людьми,
Добротою своей прощаешь и мир нам даришь.
В войне, что мир сменяет, заботою своей, о нас радея,
Ты разум воина даешь: врага тесня, смерть обгонять.
Тебе, Богиня-Мать, молитву мы песнею поем.
Тебя, Богиня-Мать, мы славим в лучах светила.
Нет доброте твоей, Богиня-Мать, предела,
Как нет предела Солнцу в колеснице!
Так пусть же не забудет добротой нас
Свет ярких глаз твоих, Богиня-Мать!
Как день сменяет ночь —
Так мы приходим в мир твой совершенства!
Как ночь сменяет день —
Так мы уходим от тебя к тебе в мир почивших!
Нет доброте твоей конца, Богиня-Мать…
Хор