Танаис. Марат Байпаков
а потом и выдохнутся.
– Наступать персы будут осторожно.
Казалось, что единственное преимущество племени озерных и золотых – выгодное положение по солнцу. Солнце висело белым диском за ними. Слепило хурритов и персов. Персидский противник в плотных боевых шеренгах открыто пересмеивался над пришлыми степными племенами. Значительное численное преимущество внушало персам уверенность в победе.
– Ардешир, почтенный?
– Да, царь. – Старший командир персов восседал на гнедом коне. В отличие от копьеносцев он предпочел облачиться в легкие кожаные доспехи. Держа в правой руке овальный бронзовый шлем, увенчанный конской гривой, задумчиво рассматривал боевые порядки племен. Стоящий в колеснице его царственный собеседник, напротив, одет был нарочито богато и тяжеловесно: островерхая царская шляпа в красном цвете с золотыми фигурами, нашитыми на плотную ткань. На плечах длинная красная накидка, плотно обшитая мелкими золотыми чешуйками, все чешуйки – треугольники острым углом вниз. Под накидкой тяжелый бронзовый пластинчатый доспех.
– Никак задумался? О чем? Сколь обильным будет урожай после сражения на этом поле?
– Царь, враги малы числом. На что они надеются? В чем их замысел? – Перс нервно перебирал узлы плетки.
Царь хурритов в ответ на тревожный вопрос громко засмеялся. Засмеялось и окружение – знатные, родня царя.
– А не предполагаешь ли ты, мудрый Ардешир, что у них нет замыслов? – Царь надменно улыбался. Глаза повелителя славного города Хваризама прищурились. – По наивной глупости нет замыслов?
– Почему не бегут? Мы же больше числом… – Персидский командующий надел шлем. Тон его выдавал сомнение в словах царя.
– Да поздно уже бежать, мой Ардешир. Догоним. Вон сколько у нас конных! – Царь города Хваризама, ища одобрения словам, оглянулся на свиту. Свита закивала головами.
– Тогда почему, царь, враги так явно показывают обхват наших флангов? Так понятно, без тайны, боевое построение… – Перс снова с подозрением прошелся долгим, пристальным взглядом по порядкам племен. Вдруг построение степных всадников с золотой колесницей по центру расступилось, выпуская двух парламентеров – высокую девушку в жреческом одеянии и крепкого сложения медведицу. Жрица ступала неспешной походкой, как шагает человек по всегдашним делам. Медведица трусила вровень, старой, видно, привычкой. Зверя матерого не смущали ни люди, ни лошади, ни даже странность прогулки между двумя готовыми сорваться в атаку армиями. Не в привычках зверей гулять среди людей. Медведь – зверь осторожный. Но вот эта мохнатая личность откинула повадки медвежьего племени, медведице явно по душе отчаянная прогулка. Зверю нравилось внимание людей.
Достигнув середины дистанции, разделяющей враждебные армии, войдя в пределы досягаемости вражеских стрел, жрица в красных одеяниях поправила