Последняя ночь у Извилистой реки. Джон Ирвинг
в котором ехала индианка-посудомойка, перекрывал шум моторов других машин.
– Христозапор! – пробормотал Кетчум и наконец встал. – Джейн так и гоняет всегда на первой передаче?
Повар, все это время занятый у плиты, повернулся к нему:
– Кетчум, я нанимал ее работать на кухне, а не пикап водить.
– Само собой, – только и успел ответить Кетчум, поскольку в кухню вошла Джейн, а за нею и остальные кухонные работницы.
Дэнни в очередной раз удивился: из всех, кто открывал входную дверь, только Джейн делала это легко.
Кетчум свернул спальный мешок, сложил раскладушку и собирался отнести их в кладовку.
– Никак сплавщик на кухне? – удивилась Джейн. – Дурная примета.
– Брось болтать о приметах, – огрызнулся Кетчум, не глядя на нее. – Лучше скажи: твой муженек уже окочурился или нам опять придется отложить торжество?
– Я за него не выходила и не собираюсь, – по обыкновению, ответила Джейн.
Индианка жила с констеблем Карлом, и это одинаково не нравилось повару и Кетчуму. Как и сплавщик, Доминик не питал никаких симпатий к Ковбою. Джейн жила с констеблем не так уж и долго, и по ее намекам можно было догадаться, что через какое-то время она от него уйдет. Карл ее поколачивал. Повар и Кетчум не раз замечали у Джейн синяк под глазом или разбитую губу. Даже Дэнни видел кровоподтеки на ее руках, чуть выше локтей. Должно быть, пьяный констебль в припадке ревности тряс ее за руки.
– Я умею терпеть побои, – отвечала она на расспросы повара и Кетчума, хотя их внимание ей явно льстило. – Но пусть Карл не думает, что так будет всегда. Я терплю, терплю, а потом выдам ему за все.
Ее слова не были пустой угрозой. Джейн была рослой, крупной женщиной. Увидев Дэнни, она, как всегда, обняла мальчишку, прижав его к своему массивному бедру. Макушка головы Дэнни дотягивала до монументальных грудей индианки. Они выпирали даже из-под балахона, надетого, чтобы не замерзнуть по дороге. У нее были такие же черные волосы, как у Кетчума, только гораздо длиннее. Джейн всегда заплетала их в толстую косу, свисавшую до самого зада. Какие бы широкие и бесформенные брюки она ни надевала, скрыть свой широченный зад ей не удавалось.
На голове Джейн красовалась бейсбольная шапочка с эмблемой команды «Кливленд Индианс», в которой она прорезала отверстие для косы. Шапочку подарил ей Кетчум. Однажды летом, устав сражаться с комарами и слепнями, он решил поработать водителем лесовоза. Но шапочку он купил где-то достаточно далеко от Кливленда. (Дэнни считал, что шоферская пауза в жизни Кетчума случилась раньше, чем он объявил всех водителей лесовозов полными тупарями.)
– Раз ты индианка, эта шапочка как раз для тебя, – сказал Кетчум, вручая Джейн подарок.
С шапочки скалилось лицо краснокожего вождя Уаху[14]. Сама шапочка была синяя. Кто такой этот вождь, не знали ни Джейн, ни Кетчум.
Дэнни часто слышал историю о подарке: Джейн любила ее рассказывать. Иногда она снимала шапочку и позволяла мальчишке получше рассмотреть подарок Кетчума.
– Знаешь,
Талисман команды «Кливленд Индианс», изображенный в типичной манере американских карикатур.