Полночная ведьма. Пола Брекстон
на лужайки. На землю уже опустилась тихая теплая ночь, сменившая знойный день, и из-за высоких стен сада слышен приглушенный шум городской суеты. С темно-синего неба светит яркая чистая луна. Я быстро прохожу по узкой, усыпанной гравием дорожке. Вайолет торопливо идет за мной, и вместе мы проходим короткий путь, который за прошедшие годы прошли уже сотни раз.
Мы идем через нижнюю часть сада, мимо лужаек, кустов и любовно ухоженных зарослей роз. Затем поднимаемся по невысокой лесенке, которая ведет на террасу, скрытую кронами фруктовых деревьев, грецких орехов и магнолий. Слева от нее стоит деревянный, выкрашенный белой краской летний павильон с изогнутыми фронтонами и верандой. Яго знает, что, пройдя по террасе, мы направимся именно туда, и, забежав вперед, ждет нас у двери. Я достаю из кармана плаща ключ и отпираю замок. Внутри павильон выглядит именно так, как и полагается такому сооружению, – у стен стоят полосатые шезлонги, в углу притулился сложенный зонтик от солнца, здесь же стоят два разборных стола на козлах и хранятся принадлежности для игры в крокет, и все эти предметы немного потерты. Однако этот летний павильон отличается от своих собратьев, находящихся в других садах, одной маленькой деталью. В дальнем его углу, тщательно замаскированная под обшитую вагонкой часть стены, находится еще одна дверь. Я вынимаю из кармана второй ключ и отпираю ее. Мы с Вайолет проходим через нее, кот опять бежит впереди. Я останавливаюсь и снова запираю за нами замок.
Мы несколько секунд стоим в кромешной тьме, царящей в помещении. Здесь до нас уже не доносятся никакие городские шумы. Я успокаиваю мысли, делая глубокий вдох, чувствуя немного затхлый запах лестничного проема, ощущая его прохладный воздух на своем лице. Я закрываю глаза и знаю, что то же самое делает сейчас и Вайолет. Как и подобает, мы с ней не торопимся с переходом из Внешнего мира в место, священное для нашего клана. С минуту мы стоим неподвижно, предаваясь созерцанию, и за это время наши учащенно колотящиеся сердца начинают биться медленнее, дыхание становится ровным, растревоженный разум приходит в равновесие. Мы привыкли так себя вести, эта привычка порождена долгими годами, в течение которых мы слушали и наблюдали, учились, росли и постепенно превращались в полноправных и преданных членов Клана Лазаря.
Чем ближе я подхожу к сердцу нашего клана, тем сильнее чувствую себя дома. Но я не смогла бы объяснить своих чувств человеку, никогда не испытывавшему радости от возможности творить магию. Что бы подумала обо мне, узнав правду, моя милая Шарлотта? Не сочла бы она меня чудовищем?
Когда я вновь открываю глаза, они уже привыкают к царящему мраку, поэтому я начинаю различать его оттенки. Вокруг двери, через которую мы сюда попали, тьма немного светлее от света луны, льющегося в окна летнего павильона. Просачивается слабый свет и сквозь крошечную щель в черепичной крыше. А прямо передо мной чернеет кромешная тьма винтовой лестницы, уходящей вниз. Хотя мне хорошо знакома в ней каждая ступенька, каждая неровность, каждый поворот, я ни за что