Мифы Ктулху. Порча и другие повести. Брайан Ламли
сел рядом с ним.
– Ты знаешь это сердцем, санитар Спеллман! Знаешь!
– Но я!..
– Времени нет, – оборвал его обитатель Преисподней. – Полночь близка! Ты станешь вызывать его вместе с нами?
– Нет, не стану, черт тебя возьми! – мысленно закричал Мартин.
– НЕТ, СТАНЕШЬ! – пророкотал в его голове чужой громовой голос. – ПРЯМО СЕЙЧАС!
С этими словами Йиб-Тстл вытащил из-под плаща нечто черно-зеленое – по всей видимости, руку с растопыренными пальцами – и вогнал эту жуткую пятерню в рот, уши и ноздри Спеллману, прямо в его мозг; вогнал и сжал со всей силой…
Когда Великий Древний убрал свои осклизлые пальцы, глаза Мартина Спеллмана остались пусты, а рот, из которого теперь капала слюна, безвольно обвис. Лишь тогда, в полночь, словно по какой-то неслышной команде, Ларнер и его двенадцать адептов с удивительной синхронностью начали произносить заклинание: Спеллман у себя в комнате, сидя на постели, остальные – внизу, в палатах.
Скандал, разразившийся в Оукдине, утих лишь к началу февраля. К этому времени события, разыгравшиеся ночью 1 января 1936 года, были самым тщательным образом изучены и документально зафиксированы в строгой хронологической последовательности дня возможного использования в отчетах. Доктор Уэлфорд к этому времени уже подал в отставку. Ему не повезло: в ту роковую ночь на нем всецело лежала ответственность за все происходившее в клинике. И хотя было установлено, что личной вины Уэлфорда в случившемся нет, его отставка, похоже, удовлетворила руководство, газетчиков и родню многих пациентов лечебницы.
Разумеется, будь доктор Уэлфорд менее щепетильным человеком, он мог бы по крайней мере частично представить случившееся в выгодном для себя свете – тем более что в следующем месяце пятерых обитателей Преисподней (трое из них ранее считались «безнадежными» маньяками) выпустили на свободу и признали дееспособными гражданами. Увы, пятеро других, в том числе и Ларнер, были найдены мертвыми в своих палатах вскоре после полночных беспорядков. Все они стали жертвами «острого приступа буйного помешательства». Еще двое были живы, но находились в состоянии глубокого кататонического ступора, из которого их вывести не удалось.
Утром второго января в клинике Оукдина царил такой жуткий переполох, что поначалу вину за ужасную смерть Барстоу, тело которого обнаружили на пустынной дороге, ведущей к соседней деревне, поспешили свалить на кого-то из больных, сбежавших в возникшей суматохе. Несчастный санитар почему-то не стал дожидаться утра – возможно, им двигало недоброе предчувствие скорого кошмара – и покинул клинику пешком, с чемоданом в руке, вскоре после одиннадцати вечера. Барстоу скорее всего успел дать отпор нападавшему: возле его бездыханного тела была найдена черная телескопическая трость с серебряным наконечником (в боевом состоянии она превращалась в девятифутовую острую пику). Увы, попытки санитара отстоять свою жизнь оказались тщетными.
Как