Клуб частных расследований. Сезон 3. Александр Николаев
дискомфорт, когда до меня дошло это невольное сравнение.
Но не успел я в полной мере насладиться видением незнакомого для меня мира, когда стоящий рядом мужчина в чёрных одеждах тронул меня за локоть и знаком показал, что нужно возвращаться назад. Назад – это значило к механизму, внутри которого я неожиданно обнаружил себя во время гипнотического сеанса.
Машина к этому времени оказалась вся окутанной электрическими разрядами, что привело моих спутников в возбуждённое состояние. Они буквально затолкали меня внутрь, за мной захлопнулась дверь, раздалось низкое гудение каких-то скрытых моторов, и я снова оказался в зале перед сидящими в креслах пациентами, погружёнными в глубокий гипнотический сон. Часы показывали, что от начала сеанса прошло не более пятнадцати минут. Далее всё было как обычно, разве что мои пациенты казались более сонными, чем обычно. Но такое бывает при гипнотерапии, но мне ли вам об этом рассказывать.
Вот такая коллизия, господа, приключилась со мной. Я до сего времени никому не рассказывал об этом, боясь быть превратно понятым, но сейчас вот под действием то ли настроения, то ли нашей дискуссии всё же решился: свои ведь люди. И, знаете, как-то сразу стало легче… Ну-с, так что скажете на это, Владимир Михайлович, да и вы, Наталья Петровна? Что это могло быть: результат гипноза или нечто иное, не имеющее к нему отношения?
Бехтерев и жена переглянулись, по их лицам было видно, что им трудно найти ответ на это вопрос. Да и сам рассказ произвёл сложное, если не сказать более, впечатление. Наконец, Владимир Михайлович осторожно, без тени улыбки заметил:
– Н-дас… И когда же вы успели ознакомиться с устройством их общества?
– Это было позже.
– Вот как! То есть нужно понимать, что ваш контакт с этими существами не был единичны… А как вы вообще себя чувствуете, Виктор Павлович? Может, мне стоит осмотреть вас?
Сикорцев не ожидал такой реакции профессора на его рассказ и явно был этим рассержен. Он встал из кресла и, отойдя к окну, глухо произнёс, глядя куда-то в сгущающиеся сумерки:
– Вы что же, полагаете будто я нездоров? Что всё то, о чём я вам рассказал, это не более, чем бред моего воспалённого воображения? У вас тоже такое мнение, Наталья Петровна?
– Что вы, Виктор Павлович! Видит Бог, Владимир Михайлович не хотел вас обидеть. Не следует воспринимать его слова так категорически… Но вы оба, должна упрекнуть, последние месяцы работаете, словно каторжане: без нормального сна и надлежащего отдыха. Уж мне ли не знать, чего стоит вам обоим эта лаборатория. Немудрено и до галлюцинаций на почве нервного истощения…
– Собственно, это я и имел в виду, говоря о нездоровье, – добавил Бехтерев, чувствуя себя несколько неловко при виде стоящего к ним спиной Сикорцева. – Прошу простить, Виктор Павлович, если вопрос мой был не к месту. Право же, я вовсе не хотел обидеть вас таким образом.
– Да я и не сержусь вовсе, друзья мои, – повернулся к ним Сикорцев. – Видимо вы правы: все мы и