Цветы лотоса в грязном пруду. Александр Ушаков
не успокаивающе.
– Надеюсь, – услышал он холодный голос Иэнаги, – вы не забудете нас предупредить о вашем следующем выходе в море…
Вздрогнув, Огава остановился. А он-то, дурак, надеялся, что на этом все закончится.
– Что вы так растерялись, Огава-сан? – улыбнулся Иэнага. – Вас беспокоит то, что мы забыли вам дать номер телефона. Успокойтесь! Вам скажут в машине…
Только через неделю отпущенная на все четыре стороны шхуна пришла на Хоккайдо.
Оформляя судовые документы, Нояма уже предвкушал тот сладостный момент, когда наконец-то усядется в кают-компании, как он называл свою квартиру, и с наслаждением пропустит несколько рюмок сакэ. Понятно, все за того же Эбису! Как бы там ни было, но он и на этот раз был на его стороне. Нояма даже и не сомневался в том, что ночной визитер передал на шхуну наркотики.
И если бы их нашли… ему не позавидовали бы многие…
А он отделался каким-то пустяковым штрафом, который даже не будет платить. Все расходы по содержанию шхуны несли ее хозяева.
Когда все формальности были закончены и таможня дала добро на разгрузку, капитан не удержался. И, не дожидаясь вечера, пропустил рюмочку так обожаемого им напитка. Какими бы закаленными нервы ни были, они все же оставались нервами.
Одобрительно крякнув, он сразу же налил еще одну и с удовольствием повторил эту более чем приятную для него процедуру…
Все правильно, за бога удачи было грешно не выпить!
И, наверное, он очень бы удивился, если бы узнал, что приблизительно в это же самое время один из государственных чиновников, прибывших к нему на шхуну по требованию русских, внимательно рассматривал извлеченный им из установленного в трюме фотоэлемента снимок. Человека, забравшего золото…
Впервые за три дня Итиро Вада вышел на улицу. И да-леко не в лучшем расположении духа. За “дипломатом” к нему так никто и не пришел. И несвойственная его хозяевам подобная “забывчивость” не могла не наводить на, мягко говоря, не совсем приятные размышления.
Обычно деньги забирали на следующий день. Сейчас же ему даже не позвонили и не поинтересовались, получил ли он их.
Неужели они где-то прокололись и теперь за ним следят? А может быть, Хосода просто занят и физически не может прийти за ними?
Быть, конечно, может все, но от этого ему не легче. Позвонить-то в любом случае можно!
А если нельзя? Ведь Хосода занимался далеко не благотворительной деятельностью, и сложности могли возникнуть и у него.
И если рассуждать трезво, то могло случиться и такое. Но тревога от этих трезвых размышлений почему-то не проходила.
Неопределенность… Хуже состояния Вада не знал. Пусть и не болит, но постоянно ноет, словно незалеченный зуб. И черт его знает, что ему теперь делать?
Впрочем, черт тут ни при чем. Он прекрасно знал ответ и без черта… Ждать! Ничего другого ему не оставалось…
Вада вздохнул и направился в ближайшее кафе. Заказав рюмку сакэ и томатный сок, он уселся за стоявшим прямо на улице столиком и закурил.
Черт его знает, думал он, делая одну затяжку