Шаровая молния. Иван Черных
подтвердил и Кононов. – По-моему, командир, это шаровая молния.
– Похоже. Но движется она не строго по курсу и неравномерно.
Огненный шар действительно замедлил скорость и круче подвернул к самолету Геннадия. Летчик дал рули и педали влево, вниз, стремясь под шаром проскочить вперед. Но шар еще энергичнее стал приближаться, тоже снижаясь и грозя столкнуться. Такое столкновение ничего хорошего не обещало. Тело Геннадия покрылось холодным потом. Что делать? Потянул штурвал на себя, самолет круто полез ввысь. И шар стал набирать высоту.
– Может, из пушки? – подсказал Соболев.
Геннадий уже подумал об этом. До шара оставалось метров двести. Надо подворачивать… Как поведет себя этот непонятный объект? Не рванет ли так, что вся троица рассыплется на кусочки?
Нажал кнопку микрофона, доложил на КДП. Там онемели от такого сообщения и молчали. Тоже, видно, не знали, что делать. А огненный шар все приближался. То замедлял скорость, то увеличивал, будто дразнил летчиков.
Геннадий сделал еще две попытки уклониться от встречи, и это, похоже, ускорило решение проблемы – шар увеличил скорость, двигаясь наперерез. Когда он приблизился на десяток метров, Геннадий изо всей силы хватил на себя штурвал и… полыхнувшее пламя ослепило его и оглушило. Он ничего не видел и не слышал, наверное, несколько секунд. Когда пришел в себя, первое, что осознал, – это слепая приборная доска. Ни одна стрелка прибора, ни одна цифра не светились. И двигатели будто молчали. Но самолет летел, кучевые облака слева и справа показывали, что движение равномерное, без крена и падения. Загудели двигатели – будто из ушей вылетели пробки, – похоже, двигатели и не глохли? Летчик попробовал пошевелить штурвалом и педалями, машина моментально среагировала. Нажал на кнопку радиостанции: «Соколы, Соколы!» – будто в пустую бочку.
А скоро идти на посадку. Как же связаться с аэродромом? Да и без указателя скорости свой самолет посадить непросто. Что с ведомыми? – от этой мысли Геннадия снова обдало холодом. Он посмотрел влево, назад. Самолет Соболева находился на своем месте, лишь отстал еще дальше. И «Су-24» Кононова летел как ни в чем не бывало. «Уж не схожу ли я с ума? – мелькнуло в голове у Геннадия. – Или вздремнул я на минутку? Но приборная доска… Она не светилась ни одной стрелкой. – Приподнял с губ кислородную маску и сразу почувствовал запах гари. – Нет, не вздремнул»…
Покачал крыльями. Соболев и Кононов ответили ему и пошли на сближение. Поняли, что неопознанный предмет вырубил электропитание радиоприборов.
«Сушка» Соболева подошла на пару десятков метров, хорошо было видно пилота, и Геннадий подал ему знак рукой выходить вперед и занять место ведущего. Соболев закивал, и его самолет резво пошел вперед. Тройка «Су-24» непроизвольно перестроилась в правый пеленг. Геннадий несколько успокоился: будет держать скорость по ведущему. По его действиям придется и совершать посадку.
О случившемся Соболев, несомненно, сообщил на КДП, чтобы обеспечили посадку с ходу. Но то ли его не поняли, то ли по другим причинам,