Нумизмат. Роман. Артур Олейников
знаю, в отличие от вас, я пробовал!
– Иван Иванович, утихомирьте свой пыл! – сурово сказал господин, сверкнув зелеными, как у кота, глазами, в которых читалось понимание, что до добра дебаты не доведут.
– Николай Александрович, прошу вас впредь не придираться к Ивану Ивановичу, потому что он черт, и знает, что ответить, чтобы устроить перебранку или, того хлещи, резню!
– С газом, – тихо сказал Иван Иванович.
– Приберегите, пожалуйста, газ для фашистов.
«Два сапога пара!» – подумал Николай Александрович.
– Вы правы, Николай Александрович, только разных размеров. И у нас, в отличие от людей, пешки королями не становятся и поэтому вы, люди, всегда делали, и будете делать хуже нас свое дело, – ответил господин.
Иван Иванович затоптался на мести и с просьбой в глазах посмотрел на своего господина.
– Говори, все равно не удержишь.
Иван Иванович поблагодарил и сказал, что хотел.
– И все из того, что одни не спят по ночам и ломают голову, как из пешки превратиться в короля, а другие не спят, опасаясь, что из короля превратятся в пешку, а между тем дело стоит и загнивает. Эх народ!
Господин улыбнулся:
– За то ценю Ивана Ивановича, что он настоящий черт. А народ? Народ всегда прав. Николай Александрович, вы согласны?
– Согласен. И это самое ужасное.
– Почему? – удивился Иван Иванович.
– Потому что ни один монарх не прислушивается к голосу народа, – печально сказал Николай Александрович.
– Иван Иванович уже было собрался что-то сказать, но его опередил господин.
– Истину оспаривает только невежа. И так на чем мы остановились?
Что это я решил, чтобы Егор Игоревич собирал императоров и императриц, потому что они у меня уже в печенках сидят.
– Не забывайтесь, Иван Иванович, и извинитесь. А то, что все дело в вас и в Лёне, всем уже предельно ясно.
– Извините, Николай Александрович, вы исключение.
– Это ложь! – ответил Николай Александрович.
– Вот видите, мой господин.
– Николай Александрович не при чем, просто ему очень много лгало его окружение, и теперь он не выносит лжи. Продолжай, Иван Иванович.
– О чем тут можно продолжать? – громко воскликнул Иван Иванович и стал нервно ходить по кухне.– Я, как Кассандра, предвидел все, но только в ее случае ей никто не верил, а в моем я не верил самому себе. Операция провалена! – продолжал восклицать Иван Иванович, расхаживая взад вперед как маятник, держа руки в карманах.– Лёня стянул рубли! Императоры и императрицы разгуливают по городу или сидят в карманах новых владельцев монет. Кто виноват, ума не приложу! Я? Исключено! Я сделал все как надо! – сказал Иван Иванович и замер посреди кухни с яростной грустью в глазах.
Рублев пускай хоть и с промедлением, но все же смог приблизиться к разгадке некоторых запутанных вопросов, которые все это время безжалостно терзали его разум. Нет, не так, чтобы