Ветер. Елена Крюкова

      Ах, баня… воды с высоты…

      и волчьи пламенные крики

      людей, чьи красны животы

      и дымно-кочегарны лики…

      Свод зелен – малахит тяжел —

      чрез пар тела горят огнями…

      И каждый – беззащитно-гол,

      шов на рубце, и шрам на шраме…

      Клубятся тел златых дымы…

      в подмышках – ужас угнездился…

      Мы – голыми – из чрева. Мы —

      наги – на ложе: кто влюбился.

      Мерцают потно: грудь, живот,

      и чресла – ягодою виснут…

      Мы люди. Всяк из нас – умрет.

      Нас в землю грязную затиснут —

      не спросят, кто нас обмывал,

      кто в погребальные рубашки,

      слепяще-чистых, наряжал…

      и так во тьме замрем, букашки,

      в дощатых длинных кораблях,

      сработанных по росту, точно…

      Ах, баня, мальчик вот, в слезах —

      он в зеркало глядит нарочно,

      он видит!.. – амальгама – дрянь…

      сползает… отражает еле

      старуху, ржавую как скань, —

      она забыла в колыбели

      себя… и груди – козьи – врозь —

      девчонки рядом с ней… из чана

      льет на старуху: друзу, гроздь,

      хрусталь и слиток, сон тумана,

      гремящий ливень, водопад —

      воды?!.. из чана?!.. ЭТО – баня?!.. —

      Льет – жизнь, что не придет назад, —

      лови: морщинами, губами…

      Льет – слезы!.. Поцелуи – льет!..

      Мальчонка, что на баб ты голых

      так пялишься?!.. раззявив рот,

      глядишь на них, парных, веселых?!..

      Им на тебя, пацан, плевать.

      Уж больно хороша парилка.

      Трет дочь мочалкой жесткой – мать.

      С гранитных плит крадет обмылки.

      Дрожит слезою меж грудей

      алмаз – у молодой. У старой

      зад шире римских площадей,

      и задохнулась от угара,

      и ловит воздух черным ртом…

      Гляди, малец, как это просто —

      вот так и мы как раз умрем,

      в парных клубах увидя звезды…

      Вот так – вон, в зеркале – гляди —

      обнимемся, застыв улиткой,

      в любви, – а там – пойдут дожди,

      пойдут косящие дожди —

      к помывке собирай пожитки…

      И, плача, – невозвратный путь!.. —

      увидишь в амальгаме мыльной:

      во тьме горит сосцами грудь,

      глаза, – а дале – мрак могильный…

      А дале, в духоте, во мгле —

      малек, два зуба, щеки – красны:

      как банный пар навеселе,

      как меж грудей алмаз опасный,

      ты верил в то, что жизнь прекрасна.

      ТЫ БЫЛ РЕБЕНКОМ НА ЗЕМЛЕ.

      В табачной пещере, где дым, как щегол,

      Порхает по темным закутам,

      Где форточка,