Секретный рейд адмирала Брэда. Богдан Сушинский
международной экспедиции в Антарктиду. Причем в экспедиции, в ходе которой на ледяной континент можно будет взглянуть даже из иллюминатора самолета – на что судьба его, участника трех полярных экспедиций, еще никогда не расщедривалась. Важно только это, а все остальное не имело сейчас никакого значения.
Обзванивая перед отплытием в Европу друзей и коллег, Брэд не скрывал своей гордости за то, что в Германском обществе полярных исследований вспомнили именно о нем, и из всех американских полярников пригласили только его. И коллеги понимали Брэда. В последнее время ему не везло на экспедиции, он явно засиделся на «большой земле». Да и в мире настолько попахивало очередной великой войной, что народам было не до исследований повадок тюленей и движения айсбергов.
Вернувшись в каюту, полярник увидел, что Лилия – теперь он пытался привыкнуть к ее настоящему имени, если только оно действительно было настоящим, – все еще спит, лежа на боку и натянув одеяло на кончик носа. Но оказалось, что на самом деле эта притворщица не спала. Стоило Брэду на несколько мгновений задержаться у столика, на котором лежала ее сумочка, как он тут же услышал:
– Если вас интересует мое настоящее имя, – все дни знакомства они общались только на немецком, хотя спутница Брэда довольно сносно владела английским, – то я могу назваться.
– Нет, фрау Лилия Фройнштаг, уже не интересует.
– Понятно, мой полярный паломник, вы успели мило побеседовать на палубе с Куртом Древицем.
– С гауптштурмфюрером СС Куртом Древицем, – уточнил Брэд.
– Как же непростительно далеко заходят иногда в своем мимолетном знакомстве наши словоохотливые мужчины! – резюмировала Лилия, не выказывая при этом ни тени раздражения.
– Он и вам тоже советовал играть со мной «в открытую»?
– Мне с вами, доктор Брэд? Или, все же, вам – со мной? Что имеет принципиальное значение.
– Уж вы то, надеюсь, дипломом доктора философии обзаводиться не стали? Или же, пребывая под крылом Древица…
– В отличие от гомосексуалиста Древица, – сразу же пресекла Фройнштаг его намеки на особые отношения с гауптштурмфюрером, – не стала. Так что единственное сведение, которое вы могли бы добыть, порывшись тайком в моих документах, это мой чин. Но эту тайну я продам вам с особой легкостью: я – гауптшарфюрер, то есть обер-фельдфебель войск СС.
– Что-что? Вы – обер-фельдфебель?! – прочистил Брэд свою хронически простуженную полярными морозами луженую глотку коротким лошадиным ржанием. – В сонном бреду не мог бы предположить такого! – искренне изумился он. – В сонном бреду!
– Напомню, что это всего лишь самый высокий чин перед офицерским, – с оскорбленной гордыней молвила Фройнштаг, – на который, замечу, у меня тоже есть все основания рассчитывать.
– Нет, уму не постижимо: вот уже которую ночь я провожу в постели с фельдфебелем!
– Уймитесь, доктор Брэд. Не спорю, на вашем месте я бы тоже изумилась, но спали вы все же не с фельдфебелем, а с прекрасной