Единожды солгав. Екатерина Риз
была совсем маленькой.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать девять.
– А мне почти двадцать два. У меня день рождения в сентябре.
Конечно же, в сентябре. Алёна должна была пойти в первый класс, но не пошла, потому что маму увезли в роддом. И поэтому в школу она пошла лишь через месяц, потому что маме было не до неё, у неё появился новый ребёнок. А очередной папаша уже успел исчезнуть из её жизни.
Память к Алёне возвращалась, но это совсем не радовало.
– Ты с Виталиком общаешься? – спросила Алёна, чтобы ещё хоть что-то спросить. Сознание было пустым и каким-то склизким. Ни одного достойного вопроса и желания что-то узнать, в нём никак не рождалось. И за это всё же становилось стыдно.
– Да, он мне звонит. Он решил остаться в Воркуте. Дурак, правда? Хотя, у него тесть полковник, частью, что ли, командует. Я в этом ничего не смыслю.
– Если у него там всё хорошо, то почему нет?
– Он уже отпрыска себе завёл, – насмешливо фыркнула Зоя. Развалилась в неудобном кресле. Кинула на Алёну изучающий взгляд исподлобья. – А ты где живёшь?
– На данный момент, в Нижнем Новгороде.
– Круто.
– Наверное, – неопределённо проговорила Алёна.
– Конечно, круто. Не то, что в нашем Задрипинске.
– Я сама отсюда уехала, – сказала ей Алёна, заслышав завистливые нотки в голосе младшей сестры. – После детдома. Накопила денег, купила билет на поезд и уехала. И живу там, где хочу.
– Вижу, что живёшь хорошо.
Разговор Алёне не слишком нравился. Она даже вздохнула, с дивана поднялась и прошла к окну. А сестре сказала:
– Было непросто. Главное, надо понимать, чего ты хочешь.
– У тебя богатый муж?
Алёна обернулась, взглянула на неё с удивлением и в то же время со снисходительностью.
– У меня хорошая работа.
– А-а. – Зоя села ровно, закинула ногу на ногу и задумалась. – Здорово. Я бы тоже хотела хорошую работу. А лучше мужа. Хорошего и богатого.
– Я же говорю, нужно понимать, чего ты хочешь, – повторила Алёна.
Это разговор состоялся позавчера. Вышел каким-то скомканным, неловким, и совсем недолгим. Сёстры присматривались друг к другу, и говорили то, что не находило понимания в другой. Алёне было трудно общаться, а, может быть, банально не хватило желания хотя бы попытаться найти общий язык с младшей сестрой. Она её пугала, заставляла вспоминать и от этого в голове билась испуганная мысль, что она зря приехала, что зря решила воскресить прошлое, даже если из благих побуждений. И хотелось убежать.
Но, наверное, если бы поддалась тому самому детскому страху, и убежала ночью, не дождавшись похорон, всю оставшуюся жизнь корила бы себя и считала трусихой. А ей необходимо верить в то, что она смелая и уверенная в себе, чтобы жить, как прежде. Чтобы вернуться к работе, к Вадиму, и с лёгкостью разрешать проблемы, свои и чужие. Нельзя терять веру в себя, в свои силы, никак нельзя.
За разрешением на захоронение,