Внуки. Рассказ. Оуэн Риддл Баркер
А что они будут делать, когда их станет четверо? Они с трудом представляли себе такую будущую жизнь, и потому приближение дня рождения второго ждали без особой радости.
Решение приняли обоюдно. Тим помнит тот разговор. До родов оставалось три месяца. Они решили: если за это время его финансовые дела не поправятся, то они откажутся от младенца. Вчетвером им никак не прожить. Пола понимала, какой грех берёт на душу, и ей, несомненно, было тяжелее принимать такое решение, чем ему: как-никак, она мать, и ребёнок в утробе был частью её. Но в итоге она согласилась. А что, так поступают многие люди. Тут нет, собственно, ничего не естественного. Подумаешь, мораль. Кому она нужна, это мораль?
Поначалу ещё имелась надежда на что-то сверхъестественное, в особенности на огромные деньги, которые помогли бы решить этот неприятный вопрос и избежать процедуру отречения от собственного дитя. Как-никак, дети наше будущее и единственное счастье.
Мигом пролетели три последних месяца беременности, – последних, как теперь можно считать, счастливых и спокойных месяцев их семейной идиллии. За это время у Тима на фирме произошли изменения, причём в лучшую сторону: сократили штат, а его самого повысили в должности, и он стал получать, соответственно, намного больше, чем раньше. Казалось, их молитвы услышал Бог – теперь они смогут прожить не то что вчетвером, а впятером. Но, настроенные на жизнь без второго ребёнка, они уже не захотели менять решение даже при том, что бюджет семьи существенно пополнился. К чему им такая обуза? Они молодые, ещё успеют. Втроём, да с таким достатком, они будут жить припеваючи.
Шли дни. Они старались не думать и не говорить о предстоящих родах. Но день рождения наступил в своё, определённое природой, время. И родился мальчик, от которого они отказались. Пола выписалась на следующий день и вернулась домой одна. Эта пустота так гадко выглядела: будто и не было девяти месяцев беременности, выпуклого живота и ожидания. Мальчик родился не совсем здоровый – альбинос, что сыграло им на руку: неплохая причина для оправдания. Позже, как выяснилось, он имел ещё одно заболевание, которое именуется, как синдром эктодермной дисплазии – зрелище не из приятных.
Со временем Пола всё чаще вспоминала и сильно переживала о брошенном сыне. Какой бы он ни был, он был её ребёнком, и продолжал жить в её сердце и сниться, напоминая о себе. Шли годы. Она менялась на глазах. Не лицом, нет, а поведением и настроением. А вскоре брошенный сынишка начал приходить к ней якобы по ночам в виде некой белой тени, напоминая о предательстве.
Потом умер наш первенец Джей. Ему было пять с половиной лет. Пола до сих пор считает, что сына убила та самая белая тень – тень брошенного сына. Он иногда тоже так думает. Но только иногда. Потому что такого, просто-напросто, не могло быть. Хотя в то же время все факты и обстоятельства указывали на насильственную смерть Джея, потому что в ту роковую ночь в спальне Джея находился ещё один человек –