Рекламная пауза. Марина Серова
спросил он.
– Ключ от квартиры.
– Где деньги лежат? – насмешливо поинтересовался он, продемонстрировав знание классики.
– Запомни адрес, – суховато приказала я, – сюда ты уже не вернешься. Ключи эти от моей секретной квартиры. Поживешь пока там. Если все будет нормально, я тебя туда провожу, но если мы по каким-либо причинам расстанемся, доберешься самостоятельно. Понял?
Он утвердительно кивнул головой, и мы покинули мою обитель.
Вопреки уверенности Николая в том, что он сможет легко найти нужное нам предприятие общепита, старомодно именуемое им «кабак», нам пришлось изрядно поколесить на моей машине в этом районе, пока наконец не прозвучал его сникший голос:
– Кажется, здесь.
Я притормозила машину, подыскивая место для парковки. Таковое нашлось метрах в тридцати от входной двери ничем не примечательной с виду забегаловки под звучным названием «Нарцисс». Немного поколебавшись, я обратилась к своему клиенту, с которым мы к этому времени уже плавно перешли на «ты»:
– Пойди, загляни, есть она там или нет, и сразу возвращайся сюда. И поосторожней, не забывай, что ты в розыске. Надень-ка очки.
С этими словами я достала из «бардачка» большие темные очки и протянула их Николаю. Тот понимающе кивнул головой и вышел из машины.
Вернулся он очень быстро: через полторы-две минуты.
– Кабак тот самый, но ее там нет, – доложил он результаты своей экспедиции, усаживаясь на переднее сиденье и захлопывая дверку.
– Народу много?
– Нет, один столик занят. За ним четыре парня и две телки.
– Николай, выражайся поприличней, – упрекнула я его, – ты же все-таки филолог, а не беспризорник.
Он вяло отмахнулся, показывая, что о филологии в данной ситуации лучше не вспоминать.
– Бармен на месте?
– Да, но только не тот, что был прошлый раз. Тот был рыжий и конопатый.
– А этот какой?
– Лысый.
– Хорошо. Присматривай за входной дверью и не просмотри эту девицу, если, конечно, она заявится.
– Не просмотрю, не волнуйся.
– Кстати, ты не вспомнил, как ее называл рыжий бармен?
– Нет, – с досадой ответил Николай, – в голове крутится, но никак не вспомню.
– Ну, ну. Советую напрячь мозги. Имеешь шанс заметно облегчить нам жизнь. Особенно себе.
– Да я и так стараюсь. Скоро голова задымится.
– Смотри из-за дыма не прозевай ее, если придет.
Он кивнул головой. Быстро сгущались сумерки, но вход в «Нарцисс» был хорошо освещен.
Чтобы не мешать Николаю, я замолчала. Но сидеть без дела в тишине было скучно. Помаявшись минут десять, я включила приемник. Транслировали какую-то оперетту. Слушая ее краем уха, я постепенно углубилась в свои мысли.
Внезапный вопль Николая заставил меня подпрыгнуть на сиденье:
– «Летучая мышь»! Точно! Ну как я мог забыть?! – Какая мышь? – не поняла я. – Оперетта, которую ты включила, это «Летучая мышь».
– Ну и что?
– Он назвал ее Эмма!
– При чем здесь Эмма? Ты же говорил, что это было похоже