Сестра Рока. Яна Алексеева
качались неизменные масляные лампы, освещая грязный пол, закопченные стены, длинную стойку напротив входа и двери по ее краям, ведущие в глубь дома и на кухню. Не таким мрачным я запомнила этот зал, но ладно.
Двое или трое посетителей даже не повернули в мою сторону головы, когда я прошла мимо них к столу в дальнем углу. Трактирщик, дебелый мужик в серой рубахе и покрытом неаппетитными пятнами фартуке окинул меня внимательным взглядом. Прохромав до стола, я свалила вещи неаккуратной кучей рядом с ним и медленно опустилась на лавку. Вытянула ноги и на мгновение прикрыла глаза, откинувшись на стену. Потом пристально уставилась на хозяина. Говорить не хотелось, а вот подкрепиться… Сглотнув слюну, я пристукнула пальцами по столу. Сосредоточилась… Проворный трактирщик склонился в поклоне:
– Чего желает благородный господин? – Рыхлые телеса всколыхнулись, толстомясая физиономия налилась кровью от непривычного усилия. Глубоко сидящие глазки, цепко ощупывающие мое лицо, и нос картошкой не внушали доверия. Мелкий мошенник и пройдоха… возможно, ходит под одной из портовых банд. И иногда в дебрях этого трактира пропадают одинокие путники… брр!
Надменно изогнув брови, я размеренно проговорила:
– Ужин, ванну и ночлег! Ужин съедобный, ванну горячую, а комнату без насекомых! Компаньоны мне не нужны. И побыстрее!
– Сию минуту, – еще ниже склонился хозяин, – все будет… в лучшем виде.
Мошенник скрылся на кухне, послышались четкие указания. В тепле меня разморило, и я снова прикрыла глаза…
Мерное дыхание сердца мира ощущалось даже сквозь многометровые стены. Здесь, в Степи, истончалась ткань нашей реальности, и Кромка мира находилась в опасной близости от прорыва. Тонкая Вуаль медленно колыхалась, а сквозь нее легко просачивались обитатели Изнанки, не требовалось даже мага, чтобы позвать их и проложить им путь. На всех нас, обитающих на Кромке мира, Изнанка накладывает свой неизгладимый отпечаток. И чем дальше мы удаляемся от Степи, тем ярче проявляется незримая метка, которую практически невозможно скрыть.
От философских размышлений меня оторвала служанка, принесшая ужин. Овощное рагу, какие-то жареные птички, и множество холодных закусок. А вот вино я отправила обратно, категорически потребовав воды. Не хватало еще, чтобы меня развезло и от него тоже. И так, наевшись после длительного поста, я опасалась получить несварение. Служаночка в цветастой юбке вертелась передо мной и так и эдак, отвлекая меня в надежде на чаевые и некое особенное внимание, принимала конечно же за господина благородных кровей. Или неудачливого авантюриста.
Знаком подозвав трактирщика, я задумчиво на него глянула и, как бы в рассеянности покатав по столу золотую монету, спросила:
– Скажите-ка, любезный, завтра днем какой-нибудь корабль отправляется через пролив?
– Ну, – протянул, отводя глаза, хозяин, – сейчас не сезон… В полдень отходит «Ласточка» до Тахо, с вечерним отливом – шхуна