Медный кувшин. Томас Энсти
что в ней деньги.
– Сколько?
– Вы меня не понимаете, господа. Если я говорю, что в ней деньги, то это не значит, что они лежат внутри. У меня нет оснований быть уверенным, что там вообще есть что-нибудь. Я просто предполагаю, что вещь может стоить больше, чем кажется.
– Конечно! Можно поверить без труда!
– Ладно, ладно! Не будем терять времени, оставим рассуждения и предлагайте цену. Ну, начинайте!
– Два с половиной пенни! – крикнул комик, как будто со страшным усилием.
– Господа, прошу не шутить. Надо же, знаете, и кончить. Что-нибудь для начала! Пять шиллингов? Один металл стоит дороже. Но я делаю надбавку. Шесть. Посмотрите на нее хорошенько. Такая вещь не встречается на каждом шагу.
Кувшин ходил по рукам, получая незначительные щелчки и шлепки, и дошел до соседа Вентимора с правой стороны, который осмотрел его очень внимательно, но надбавки не сделал.
– Он хорош, знаете, – шепнул он на ухо Горацию. – Славная штука, действительно. Будь я на вашем месте, я бы купил!
– Семь шиллингов – восемь – девять дают за него там в углу, – говорил аукционист.
– Если вы находите, что он так хорош, почему же не берете сами? – спросил Гораций у соседа.
– Я? Ну, он не совсем в моем вкусе. Да кроме того, последняя покупка почти очистила мои карманы. На сегодня я кончил. Но все равно это – редкость; не знаю, видел ли я когда-нибудь медный сосуд точно такой формы, но это – настоящая старина, только здешние молодцы слишком невежественны, чтобы знать ему настоящую цену. Я не считаю для себя трудом дать вам совет.
Гораций встал, чтобы лучше рассмотреть верхушку. Насколько он мог разглядеть при мигающем свете одного из газовых рожков, который был только что зажжен по приказанию аукциониста, на крышке были полустертые штрихи и треугольники, – пожалуй, какая-нибудь надпись. А в таком случае, не здесь ли было средство вернуть благосклонность профессора, которую он чувствовал, что мог потерять, заслуженно или нет, благодаря своей неудаче.
Едва ли он мог тратить деньги профессора на вещь, которая не была намечена в каталоге; он не имел разрешения покупать ее, но у него было в запасе несколько собственных денег. Почему бы не купить на свои, если хватит? Если же его перебьют, как доселе, то никакой беды в этом нет.
– Тринадцать шиллингов, – говорил аукционист своим бесстрастным тоном.
Гораций встретился с ним глазами, слегка поднял свой каталог, в то же время кто-то другой кивнул головой.
– Двое – четырнадцать!
Гораций снова поднял каталог. «Я не пойду дальше пятнадцати», – думал он.
– Пятнадцать! Это против вас, сударь! Кто больше пятнадцати? Шестнадцать! Это оригинальный, старый, восточный кувшин – только за шестнадцать шиллингов!
«В конце концов, – думал Гораций, – отчего не дойти и до фунта?» – И он надавил до семнадцати.
– Восемнадцать! – крикнул его соперник, маленький веселый торговец с лицом херувима; в то время, как соседи уговаривали его