Тайна смерти Петра III. Ольга Елисеева
Кейта, Фавье считал этот план вполне осуществимым. «До сих пор Россия не участвовала ни в одном их общих конгрессов, которыми заканчивались большие европейские войны, – писал он. – Ныне же русский двор поставил для себя вопросом чести достигнуть того, чтобы играть одну из первых ролей в предстоящем конгрессе…
Польша станет ли спокойно смотреть на то, как Россия, посредством приобретения Пруссии, окончательно запрет ее со стороны Балтийского моря? …Польша, конечно, будет роптать, но она, по обыкновению, подчинится тому, чего не в состоянии избежать… Страх возбудить неудовольствие этой сарматской анархии еще никогда никого не останавливал…
Допустит ли это Порта? …Турки с давних пор слывут покровителями Польши и с давних пор никому не препятствуют ее притеснять…
Самые союзники России, не восстанут ли они против ее намерения овладеть Пруссией? Швеция, конечно, не без зависти увидит это распространение русских владений вдоль Балтийского моря; но… если петербургский двор и обратится к ней за согласием, то единственно для проформы. Пусть она откажет в этом согласии – и без него сумеют обойтись… С ней вообще немного советуются, а Россия – меньше прочих держав».
Однако оставались еще Вена и Версаль. Позиция этих главных игроков была сомнительна. «Венский двор, столь же заботливо удаляющий от себя русских [в мирное время], сколь усердно призывающий их на помощь в минуты опасности, неужели он без зависти станет смотреть, как те овладеют пунктом, откуда им легко будет… незваным проникнуть в Германию? А Франция? Не рискует ли она утратить все свое… влияние на севере, если Россия, покорив Пруссию, водворит в этой части Европы свой деспотизм?»34. Нет, ни о каком согласии союзников речи быть не могло.
Тем временем Фридрих II обложил Дрезден. Австрийцы одержали несколько побед в Силезии, а русские войска осенью подошли к Берлину. После недолгой осады, которой руководил давний друг и поклонник Екатерины, молодой генерал Захар Григорьевич Чернышев, 28 сентября гарнизон сдался. Были взорваны арсеналы, увезены артиллерия и оружие – 143 орудия, 18 тыс. ружей и пистолетов – взята контрибуция в размере 2 млн талеров. На помощь городу бросился Фридрих II, но русские части отступили, поскольку захват вражеской столицы носил больше политический, нежели военный характер. 5 ноября 1760 г. Лопиталь жаловался из Петербурга: «Взятие Берлина придало здешнему двору смелый, чтобы не сказать дерзкий тон»35.
Зиму 1761 г. великокняжеская чета прожила на удивление тихо. Со стороны могло показаться, будто в семействе Петра Федоровича царят безмятежное согласие, довольство и мир. Именно такое впечатление создается при чтении «Дневника статского советника Мизере» (под этим псевдонимом вел свои ежедневные записи Якоб Штелин).
10 января малый двор выехал в Ораниенбаум, надеясь пробыть в загородной резиденции чуть больше недели. «…Катанье в 12 маленьких салазках на дачу ее императорского высочества великой