Омертвение. Сошедшие с небес. Ярослав Толстов
не осталось? Наташа испуганно глянула на себя в зеркало. Нет. Она себя осозна-вала. Может, и не было тех голосов, может, это все-таки была галлюцинация?
Да, думай так. Так оно и легче. И зло всегда совершать проще, если называть его добром. Легче удовлетвориться названиями, чем докапываться до сути. Правда?
Она это подумала или не она?
Наташа склонилась над красками, выбрала кисть, посмотрела на тонкий волосяной хво-стик, дотронулась подушечкой указательного пальца до остро отточенного грифеля каран-даша, потом слегка надавила, и на подушечке осталось маленькое серое углубление. Пальцы правой руки задрожали нетерпеливо словно сами по себе, живя некой отдельной жизнью.
Пронзительный дверной звонок заставил Наташу уронить карандаш и испуганно вско-чить. Вначале она подумала, что вернулась Вита и сейчас она будет поймана с поличным, но тут же вспомнила, что у Виты есть ключ и испугалась еще больше, а Света уже прошлепала задниками тапочек мимо ее двери, направляясь в прихожую и что-то весело напевая себе под нос.
«Не открывай!» – хотела было крикнуть Наташа, но вместо этого прижалась к двери, вздрагивая всем телом. В конце концов, Вита сказала, что здесь их найти никак не могут, по крайней мере настолько быстро, – просто пришел кто-нибудь из знакомых Светы, которых, как она уже убедилась, у Матейко было полным-полно. Она услышала щелчок открываемого дверного замка, потом неразборчивый мужской голос. Света что-то ответила, и почти сразу же хлопнула закрывшаяся входная дверь. Наташа прислушалась, потом, не выдержав, вы-глянула в коридор, но отсюда прихожей не было видно, и она крикнула:
– Свет, кто приходил?
– Да никто, – отозвалась Матейко из прихожей, – телеграмму принесли.
– А-а, – облегченно протянула Наташа и повернулась к двери, рассеянно вслушиваясь в едва различимый шелест рвущейся бумаги. Он уже прекратился, когда Наташа сделала не-сколько шагов в комнату и вдруг остановилась, как вкопанная, и недоуменно нахмурилась. Рвущаяся бумага… конверт? Сама она уже давным-давно не получала никаких телеграмм, но разве их сейчас разносят в конвертах?
– Света, подожди, не читай! – крикнула Наташа, снова выйдя в коридор. Но на этот раз Матейко ей не ответила, и Наташа, резко сорвавшись с места, кинулась в прихожую, охва-ченная внезапно вспыхнувшим предчувствием беды, казавшимся особенно острым на фоне веселой музыки, льющейся из ванной. На повороте ее занесло, и Наташа, не удержав равно-весия, стукнулась бедром об угол, но боли не заметила. Светочка, бедный глупый мотылек, они же говорили ей, предупреждали – совсем недавно… но ведь мотылек помнит так мало… Пусть только это будет ошибкой! Пусть только со Светой все будет в порядке!
Света сидела на корточках возле стены, прижавшись к ней спиной, и держала в руках ис-писанный лист, поднеся его так близко к лицу, что почти касалась бумаги носом, хотя в при-хожей ярко горел свет, и при этом свете Наташа с ужасом