Ирландское сердце. Мэри Пэт Келли
ни за чем не бегаю. Просто стою на месте, и все хорошее само притягивается ко мне.
– Здорово, – откликнулась я, – а вот я продолжаю спринтовать, пока еще способна на это.
Мейм фыркнула, подавляя смех.
– Это мои подруги, Роза и Мейм Маккейб.
– Ах, сестры, – воскликнула Долли. – А вот мне Бог сестер не дал. Я родилась на сундуке с реквизитом и воспитывалась в водевильном театре «Орфеум Сиркьют». Мы росли вместе с Джорджи Коханом[3]. – Она широким жестом раскинула руки. – Моя единственная семья – сердечные люди театра! А вы, как я понимаю, незамужняя женщина, сама зарабатывающая себе на жизнь в этом жестоком мире. – Она горестно вздохнула, понурив голову, и мы втроем внезапно ощутили себя персонажами какой-то мелодрамы.
– Я вижу, кое-кто уже наводил о нас справки, – сказала я, подозрительно взглянув на Тима Макшейна.
– Сити-холл – замечательное место для получения самой разной информации, – пояснил он. – Ну, и я, конечно, уже имел удовольствие встречаться с сестрами Маккейб во время мессы в церкви Святой Агнессы в Брайтон-парке.
Все это и правда походило на какую-то игру. А он – на большого пройдоху.
Я была уверена, что воскресным утром Тим Макшейн был где угодно, только не на мессе в церкви Святой Агнессы.
Роза, разумеется, поймала его на слове и сказала:
– Странно. Я вас там никогда не видела.
– А я стою сзади, – бойко ответил он.
Но Мейм не собиралась спускать ему эту болтовню.
– Видимо, совсем уж сзади. Возможно, даже на улице, – ехидно заметила она.
Он засмеялся.
– А может быть, вы просто касаетесь своей шляпы, проходя мимо церкви? – вставила я.
– Да, именно так.
Тут слово снова взяла Роза:
– А вот я, проходя мимо церкви, обязательно захожу внутрь. Поэтому, когда мое тело понесут отпевать по центральному проходу, Господу не придется задаваться вопросом: «А это еще кто такая?»
Я засмеялась, но Долли Мак-Ки театрально устремила глаза вверх. Целилась она, полагаю, в небеса, но взгляд ее упирался в потолок зала «Хенрикки». Затем она скорбно промокнула воображаемую слезу под глазами.
– О да, однажды этот день настанет для всех нас. Мой последний муж был крепким и здоровым молодым человеком, а на следующий день взял и умер.
«Уж как-то больно быстро умер», – подумала я. Многие полагали, что этот титул – «миссис» – Долли присвоила себе, как это делают некоторые люди сцены. Вроде это добавляет респектабельности. Глупо, по-моему. Сара Бернар, например, не прячется за несуществующего мужа – как, кстати, и Дженни Линд[4] с Лилли Лэнгтри[5], – но Долли делает вид, что уносится в воспоминания о своем великом горе, и закрывает глаза.
У меня мелькнула мысль: какого черта Тим Макшейн вообще связался с ней? Но в этот миг Долли открыла глаза и посмотрела прямо на меня.
Вот тут и проявился смысл этого ее представления. Эти темные глаза красноречиво говорили мне: «Можешь в темпе поаплодировать,
Джордж М. Кохан, или Джордж М. Коэн (1878–1942) – американский певец, композитор и поэт-песенник, продюсер. Наиболее известен своими театральными постановками, в основном водевилями.
Йоханна Мария Линд, более известная как Женни или Дженни Линд, – шведская оперная певица, прозванная «шведским соловьем».
Лилли Лэнгтри, урожденная Эмили Шарлотта Ле Бретон – британская актриса и «светская львица».