Помнишь ли ты…. Джудит Макнот
у них сегодня?
– Яблочный пирог.
– Давно пора уволить эту Гленну. Помнится, Кончита и близко не подпускала ее к кухне.
Мэри покорно вздохнула и покачала головой:
– Гленна всего лишь выполняет приказы. И потом, они не дадут нам ее уволить. Не считая десертов, нам удается держать их обоих на низкокалорийной диете – мне известно, что Роберт придерживается ее и за завтраком, и за ленчем. – Она начала подталкивать тяжелый стол, понемногу переставляя его в нужное место, и Роза поспешила ей на помощь. – Вчера врач сказал Роберту, что холестерин у него наконец-то стал снижаться, – добавила Мэри.
– А как у него с давлением?
– Лучше не спрашивай.
Глава 7
Манеж был слегка наклонным, вытянутым на тридцать ярдов вправо от конюшни. Его окружала невысокая белая ограда; огромные ртутные фонари заливали его ярким, почти дневным светом, отбрасывая мрачные тени на все, что оставалось за его пределами.
Со своего наблюдательного поста у стены конюшни Диана видела, как Спенс выхаживал великолепного гнедого. Спенс что-то сказал Кори, та засмеялась и зашагала рядом с ним, и Диана улыбнулась, довольная за сестру.
Вместо того чтобы делить Спенса с Дугом, Барб Хэйуорд, отцом Дуга и какой-нибудь из многочисленных и неизбежных подруг Спенса, как предполагали Кори с Дианой, Кори заполучила его целиком. В последнюю минуту Хэйуорды вспомнили о дне рождения родственника и поспешили нанести ему визит, а на Спенса приглашение не распространялось.
И для Дианы вечер выдался удачным. Коул оказался в ее полном распоряжении. Частые встречи с ним по поводам, которые отнюдь не выглядели надуманными, требовали от девушки немалой изобретательности, но самым трудным было скрывать чувства к Коулу от самого Коула и от остальных.
Почти все подруги Барб сходили с ума от Коула – высокого, загорелого, широкоплечего и узкобедрого. Каждый дюйм его мускулистого тела дышал силой и сексапильностью. Полное отсутствие хоть какого-нибудь положения в обществе, нехватка денег и работа в конюшне пролегли между Коулом и его поклонницами подобно непреодолимой пропасти. И вместе с тем делали его бесконечно притягательным.
Он отказывался рассказывать о себе, и эта скрытность придавала ему таинственность и обаяние.
Он был недосягаем и потому еще более желанен.
Он не поддавался чарам томных взглядов, денег, дерзких выходок. И представлял собой достойную мишень.
Поскольку ни приказами, ни подкупом нельзя было развязать Коулу язык, девочки часами строили догадки насчет его семьи и оставшихся дома друзей, изобретали способы, чтобы помочь ему забыть и похоронить прошлое.
Они шли на все, лишь бы завладеть вниманием Коула, – от невинного флирта до вызывающих нарядов, от просьб осмотреть якобы вывихнутые щиколотки и сломанные запястья до попыток упасть к нему в объятия, когда он помогал им спрыгнуть с седла.
Диана наблюдала