Как в СССР принимали высоких гостей. Оксана Захарова
Генштаба, специалист по разведке. Окончил в Париже Академию Французского Генштаба. На хорошем счету у 2-го отдела Польского Генштаба, ловкий и способный человек. Имеет большие знакомства и пользуется уважением среди Дипкорпуса. В политическом отношении никакой определенной ориентации не придерживается, но ближе к группе Пилсудского. Стремится сделать карьеру» [16].
– Эстонский военный атташе Курск: «Бывший русский офицер. В Эстонии командовал дивизией, но расценивали его слабо. Усиленно занимается шпионажем в пользу Польши и Англии. Большой любитель выпить. Говорят, что за деньги он готов на всё» [17].
– Характеристика на японских представителей.
1. Кадзуо Мике – военный атташе.
«Полковник пехоты <…>. По-русски говорит слабо. Производит впечатление человека хитрого и неискреннего. Особого расположения к нам с его стороны отметить нельзя.
Всегда начеку. Из каждого сказанного слова стирается извлечь пользу.
На деловой почве с НКИД не сталкивается. В Москве находится с женой» [18].
2. Сюдзо Курасиге – помощник военного атташе: «Прибыл в чине капитана пехоты <…>. Манерой держать себя значительно менее заметен, чем Мике. При встречах больше молчит, предоставляя разговаривать ему» [19].
3. Кацудзи Масаки – морской атташе.
«Капитан II ранга японского флота <…>.
Высказывает себя крайне расположенным к СССР. Подчеркивает разницу отношений к нам со старины морских кругов в сравнении с военными. Много говорит в пользу укрепления дружбы между СССР и Японией до своего приезда в Москву <…>.
В делах обращается за поддержкой НКИД. В проведении их крайне настойчив и назойлив. По-русски говорит хорошо» [20].
В составлении характеристик Флоринскому оказывали содействие заведующие отделами Востока и Прибалтики НКИД.
Подобная деятельность была важной, но не главной составляющей в работе Протокольного отдела.
В 20-х годах СССР стремился продемонстрировать миру все достижения, совершенные в первые годы существования советской власти. Популяризацией успехов в том числе приходилось заниматься и НКИД, в частности Протокольному отделу этого наркомата.
Открытие Шатурской электростанции в 1925 году вызвало у иностранных журналистов, аккредитованных в Москве, сильный интерес, который, как известно, зачастую перерастает в ажиотаж, и тот, в свою очередь, в скандал. Именно со скандала и началась поездка инкоров на открытие электростанции в декабре 1925 года. Представители прессы буквально штурмом пытались взять международные вагоны, предназначенные для дипломатов, и не желали занимать «простые» местные вагоны. [21].
В дороге произошел инцидент, который не остался без внимания не только сотрудников НКИД, но и журналистов. На одной из станций перед вагоном Троцкого собралась большая толпа местных крестьян, которые криками и аплодисментами требовали, чтобы Троцкий показался в окне вагона. Лишь перед самым отходом поезда Троцкий вышел на перрон и сказал