Монтенегро. Анатолий Некрасов
её «тетя», скрывая нестандартные отношения. Да и дети, подрастая, будут не укреплять их отношения.
Мечты Анны окончательно развеются в прах.
Мастер видел, что Анна ещё раз продаст всё, что у неё есть, оставит как можно больше средств мальчику, которого она несколько долгих и достаточно счастливых лет будет считать своим сыном, и канет в российской глубинке. Сил начинать всё заново у неё уже не будет.
И если Анне не помочь, дни её закончатся в холодной избе у нетопленой печи, в сомнениях о прошлом, вине, отчаянии и пустоте человека, жизнь которого окончательно рассыпалась в прах.
Мастер достал визитку и протянул Анне.
Сильная, спортивная, подтянутая, загорелая женщина осторожно её взяла и внимательно посмотрела.
– Я работал с подобными семьями, – мягко сказал Мастер. – Будете в Москве, позвоните мне. Впрочем, можно позвонить, где бы вы ни были. Если у вас появятся сомнения или вопросы или вы почувствуете затруднение, что делать дальше, – я к вашим услугам.
Взгляд Анны был закрытым, оценивающим. Мужским взглядом, взглядом того, кто обрел своё и не намерен отдавать любимое.
Таня смеялась и брызгалась.
Вдруг что-то вздрогнуло в глазах Анны.
– А знаете, я позвоню. Я на самом деле много раз думала, что мне стоило бы рассказать… всё это… кому-нибудь. Благодарю за понимание. Я позвоню.
Мастер едва заметно выдохнул… кивнул и пошёл дальше.
Ещё один пОдвиг его и подвИг женщины.
Требовать большего было нельзя. Но картина будущего Анны поменялась…
Проведя день в активном общении с волшебной природой, с нежнейшим морем, к ужину Мастер был свеж и полон сил. Ольга Фёдоровна предстала в длинном пляжном кимоно с разноцветными бабочками, ярко подкрашенная, но не посвежевшая, а Юлия, усаживая за стол Бенедикта, с тоской вглядывалась в недалёкую полоску моря.
– Мам, я после ужина схожу искупаюсь.
– Юленька, вот ты ценишь своё здоровье? – задушевно сказала Педагог, только что продуктивно пообщавшаяся с богатым шведским столом. – Оно же не подводит тебя, моя девочка? Я всю жизнь положила на то, чтобы ты была здоровенькой. Поверь маме, в первый день на море нельзя купаться. Акклиматизация, организм ещё не привык.
Бенедикт, уставший эмоционально, надышавшийся душными ароматами бесконечных торговых рядов и недобравший свободного движения и позитивных установок, угрюмо ковырял еду, не собираясь к ней приступать.
– Мам, ну я уже не девочка давно, – возразила Юлия. – Я схожу. Мастер же купался, – прибегла она к аргументу, который выглядел детским, но на самом деле таил в себе множество слоёв и подтекстов, в том числе и завуалированное Воззвание к Авторитету Мужчины.
– Мастер не моя дочь, – не растерялась Ольга Фёдоровна. – Нам надо после ужина позвонить Ивановым и спланировать всё к моему юбилею. Ты хочешь, чтобы у меня и тут не получился праздник или чтобы я пахала, как и дома, постоянно вытаскивая всё на себе? Беня болеет – это на мне, тебя